Венецианская маска

— Быстро, Анна! Упакуй вещи моего мужа между моими. У него должна быть хорошая одежда и обувь, даже если он будет заключенным.

Гардероб Доменико был таким обширным, что отсутствие нескольких вещей, которые она взяла, никогда не будет обнаружено чиновниками. Она также положила в свои коробки несколько его любимых книг и карт. Его драгоценности уже взяли и опечатали чиновники, но она знала, где он хранил ценные карманные часы, и взяла их из тайника. Они принадлежали его отцу, и он однажды сказал ей, что в свое время они должны будут принадлежать его сыну.

Его сын! Такая боль пронзила ее, что какое-то время она не могла двинуться. Возможно, когда какой-нибудь милосердный дож наконец позволит тюремным дверям открыться для Доменико, она будет уже старой и не сможет рожать.

— Синьора! — Горничная пришла, чтобы сообщить, что чиновники хотят видеть ее в музыкальной комнате. — Управляющий сказал им, что клавесин ваш.

Представители власти спорили, должен ли клавесин, великолепно расписанный видами Венеции и являющийся подарком Доменико на день ее рождения, оставаться во владении Мариетты или быть конфискован в пользу государства. В конце концов было решено, что она может взять его, и она распорядилась, чтобы его немедленно вынесли из дворца на тот случай, если они передумают. Она распорядилась, чтобы его перевезли в дом, где они с Еленой рожали. Леонардо, который так и не закончил ремонт нового помещения, предложил ей пожить у них с Адрианной, и она приняла его предложение.

Это был печальный момент для всех в доме, когда они вошли в бальный зал, чтобы попрощаться со всеми, кто служил ей и ее мужу. Элизабетта шла рядом с ней, неся свою любимую куклу. Несмотря на то что Мариетта знала из гроссбуха, сколько у них было слуг, ее удивили девяносто человек, выстроившиеся в ряд перед ней. Гондольеры Торриси надели свои лучшие ливреи, как и все другие слуги мужского пола; женщины были в свежих чепцах и передниках.

Мариетта сказала несколько слов каждому, управляющий следовал за ней, когда она выдавала им жалованье и дополнительное вознаграждение. Большинство женщин плакали, потому что, как многие из мужчин, были из семей, служивших Торриси на протяжении нескольких поколений.

Наконец, когда Мариетта взяла Элизабетту за руку, главный гондольер побежал впереди, чтобы помочь ей сесть в гондолу и увезти ее из собственного дома. Она не оглянулась. В течение часа или двух этот дворец и другие, которые принадлежали Доменико, будут закрыты до тех пор, пока вопрос с его собственностью не будет решен. Загородная вилла, где она провела так много приятных часов, и та, что занимал Антонио в более счастливые дни, точно так же будут заперты и опечатаны. Ее взгляд был устремлен вперед. Ее целью в будущем станет вырастить Элизабетту и найти смягчающие обстоятельства, способные уменьшить приговор Доменико. Доказательство его невиновности стало ее основной задачей.

Адрианна и Леонардо ждали, чтобы принять ее. Она увидела тотчас же, что они сделали все, что могли, чтобы помочь ей разместиться в ее новом жилище. Гостиная была достаточно большой, чтобы вместить ее клавесин. Кухня, которая раньше была расположена внизу, теперь переместилась в комнату, где она рожала, полностью изменив ее внешность; кухонная плита была такой же новой, как и деревянные части строения, и краска. Она предположила, что ремонт был начат, как только судебное разбирательство Доменико повернулось против него.

Елена прибыла повидаться с ней через полчаса после их приезда.

— Я подвела тебя, Мариетта! Я ничего не могла предложить в защиту Доменико, хотя и знала, что все это замышлялось у меня под носом.

— Не упрекай себя. Мы с Доменико знаем, что ты сделала все, что было в твоих силах, и очень признательны тебе.

— Как ты будешь проводить свое время? — Елена огляделась вокруг в изумлении. Она так привыкла к просторным комнатам, что квартира, хотя и достаточно большая для Мариетты, казалась ей меньше, чем когда она рожала в одной из ее комнат. Почти не осознавая этого, она двинулась в направлении к полуоткрытой двери, чтобы осмотреть все. Затем внезапно остановилась, когда увидела Элизабетту, спящую на кровати.

Мариетта подошла к ней.

— Подойди к ней, если хочешь.

Елена покачала головой и закрыла дверь.

— Нет, — проговорила она, прикладывая ладонь к своему горлу. — Она твой ребенок. Я не смею позволять своей любви к ней затопить меня.

— У меня никогда не было твоей силы воли.

Елена улыбнулась печально.

— Это малодушие. Я не думаю, что смогла бы вынести еще больше боли. В будущем я попытаюсь навещать тебя, когда у Элизабетты будет послеобеденный сон.

— Адрианна пообещала, что ее няня позаботится о ней вместе с другими детьми, если мне понадобится час или два для себя. Если бы мы надели бауты и мантильи, мы с тобой могли бы иногда вместе ходить на прогулку.

— Давай так и сделаем! Ты помнишь, я всегда хотела показать тебе дом, где жила с двоюродной бабушкой Люсией, а также дом, где родилась. Эта возможность никогда раньше не появлялась у меня.