Венецианская маска. Книга 1

— Вам потребуется карта Венеции, чтобы найти эти места, — предупредила она француза.

— О, не беспокойтесь, уже обзавелся, — уверил он, складывая листок вчетверо и пряча его в карман. Внезапно в коридоре послышались голоса и звук приближающихся шагов.

— Быстро! — сдавленно воскликнула Мариэтта. — Нас ни в коем случае не должны застать вместе. Спрячьтесь вон туда, за ту фигуру!

Плетеная из ивняка рама по форме напоминала фигуру человека. На месте головы на нее был нахлобучен парик, а поверх его водружена треуголка. Длинный плащ и маска с намалеванным узором из бело-зеленых ромбов усиливали сходство. Аликс моментально юркнул за нее, а Мариэтта едва успела отойти, как, раздвинув занавес, вошла сестра Сильвия.

— Бери свою накидку, Мариэтта, — приказала она, сама уже одетая. — Мы уходим.

Мариэтта послушно отправилась в коридор, где оставила свою накидку. Ей очень хотелось вернуться в лавку прежде, чем наметанный глаз монахини обнаружит присутствие Аликса, но Леонардо не торопился отпускать Адрианну, и сцена прощания затянулась. Боясь показаться невоспитанной, Мариэтта терпеливо ждала, хотя сейчас была дорога каждая секунда.

Тем временем сестра Сильвия, на время позабыв о своем сдержанном отношении к маскам, которое предписывалось религией, всецело отдалась их созерцанию. Она дотрагивалась до бахромы, проводила пальцем по атласу и шелку, даже взяла одну из них в руки. Задумчиво прикасаясь мягкими перьями к щеке, монахиня мечтательно глядела куда-то вдаль. Втайне она, конечно, с удовольствием побывала бы хоть на одном карнавале. Стоило ли удивляться ее языку, такому язвительному, что в конечном счете объяснялось навязанным ей много лет назад обетом безбрачия.

Расхаживая по лавке, она набрела на закутанную в плащ фигуру в маске Арлекина. Мысленно ей захотелось переодеться в этот костюм, в котором ее ни за что бы не узнали, появись в нем хоть на карнавале. Ее рука почти бессознательно потянулась к треуголке, но в этот момент из-за фигуры внезапно вынырнул какой-то мужчина в маске баута. Она вздрогнула и попятилась, причем не столько от страха, сколько от смущения, что ее застали в минуту проявления слабости.

— Тысяча извинений, синьорина, за то, что напугал вас, — быстро пробормотал он по-итальянски с сильнейшим французским акцентом. — Разве вы не слышали, как я вошел в лавку?

— Дверь была заперта, — все еще пребывая в смущении, пробормотала она.

— Вы ошибаетесь. — Он направился к двери, открыл ее, потом снова закрыл. — Задвижка была лишь немного задвинута, но не до конца.

Леонардо буквально ворвался в помещение.

— Что здесь происходит? — недоуменно спросил он, глядя то на монахиню, то на странного иностранца в маске. Мариэтта с обеспокоенным видом стояла позади него.

— Все в порядке, — успокоила его сестра Сильвия. — От нечего делать я решила зайти сюда, взглянула на маски и так задумалась, что, видимо, даже не расслышала, как вошел этот молодой человек. Я очень удивилась, увидев его здесь и сначала даже подумала, не ожил ли один из ваших манекенов?

Волнение улеглось, и Леонардо заверил молодого француза, что сию же минуту обслужит его. Аликс, так и не сняв маски, стоял и смотрел, как Мариэтта вместе с еще одной довольно молодой и очень красивой девушкой в сопровождении двух монахинь покидали лавку. Только сейчас он понял, что лишь каким-то чудом сумел спасти положение и избавить девушку от скандала и, возможно, сурового наказания. Слава Богу, никто из присутствующих так ничего и не заметил.

Аликс подошел ближе к окну, и когда Мариэтта бросила ему прощальный взгляд, едва заметно кивнул в ответ. Когда обе пары скрылись из виду, он поверил, что все, слышанное об этом удивительном городе, — правда: не пробыв в Венеции и суток, он оказался вовлеченным в интригу, в игру в прятки с красивой и молодой венецианкой на фоне причудливых масок. У него дух перехватило от мягкого овала лица в обрамлении рыжевато-каштановых волос, освещенного трепетным пламенем свечи, глаз, глубоких, как воды океана, чувственного, зовущего рта. Странная, влекущая, ненавязчивая сексуальность, исходящая от нее, притягивала юношу, подобно магниту. А тот факт, что она была из Оспедале делла Пиета, добавляло этой встрече особый аромат, привкус приключения.

Мастер Леонардо вернулся в лавку.

— Ну а теперь, синьор, чем могу служить?

Развязав тесемки, Аликс снял бауту и снял с плеч мантилью.

— Я хочу приобрести эти вещи. — Он показал на свой карнавальный набор.

Леонардо не без легкого возмущения отметил, что молодой человек успел похозяйничать в лавке без его помощи, но ведь все они такие, эти молодые повесы, приезжающие поглазеть на Венецию во время своих Больших турне. Какая уж тут воспитанность, за столько лье от дома родного! В представлении Леонардо, эти Большие турне, преследующие якобы воспитательные цели, не более чем наведение внешнего лоска и способ удалиться от осточертевших своими нотациями родителей.