Венецианская маска. Книга 2

— Когда я впервые переступила порог этого дома, — монотонным голосом произнесла Лукреция, — ой отец строго-настрого запретил мне обсуждать вашу личную жизнь. В будущем я всегда буду следовать его наказу. Доброй ночи, синьора Торризи!

— Доброй ночи и приятных тебе снов, Лукреция, — блегченно вздохнув, пожелала ей Мариэтта.

Мариэтте оставалось еще около недели пробыть в Венеции, когда стало известно, что Элена впала в депрессию и ее держат взаперти в ее спальне. Адрианна тотчас же отправилась проведать ее, но ей было сказано, что синьора Челано никаких гостей не принимает. Мариэтта встретила ее, крайне удрученную и взволнованную, когда та возвращалась из дворца Челано.

— Когда мне сказали, что я не могу видеть Элену, — стала рассказывать Адрианна, снимая шляпу и перчатки, — я попросила перо и бумагу, чтобы написать ей записку. Подождала, пока ее отнесут, надеясь хоть что-то получить в ответ. Но вместо этого лакей лишь сообщил мне, что синьора очень сожалеет о том, что не может ни принять ее, ни написать ответ по причине плохого самочувствия, и шлет ей свои наилучшие пожелания.

Беспокойство Мариэтты усилилось.

— Бедная Элена! Наверное, все так и есть — все ее странности, которые так заметно проявлялись в ней в последнее время и были признаками ее болезни. И как это мы сразу не поняли? А мы-то думали, что, зазвав ее к нам, мы делаем для нее, как лучше, но оказалось все не так. Надо было не просто вести эти душеспасительные беседы, а выяснить, в чем дело.

— Я попытаюсь встретиться с ней еще раз до твоего отъезда, — пообещала Адрианна, стараясь хоть как-то успокоить подругу.

Но вторая попытка оказалась столь же безрезультатной, как и первая, с одной лишь разницей, что Адрианне удалось узнать, что один известный врач, специализирующийся по такого рода нервным расстройствам, срочно вызван из Вероны к Филиппо, и его ожидали на следующий день. Мариэтта отправилась в деревню успокоенная, в полной уверенности, что Элена в скором времени оправится. Ее путь пролегал вверх по реке Бренте мимо ныне необитаемой, с наглухо закрытыми окнами и дверями виллы Торризи, подарившей ей когда-то столько милых ее сердцу часов, проведенных с Доменико. Мариэтта продолжала смотреть на виллу, пока здание совсем не скрылось из вида. Позже они достигли того места, где их ожидал Джованни, приемный сын Изеппо, который должен был отвезти Мариэтту на повозке в деревню. Ей приходилось много раз встречаться с женой Джованни и его детьми, когда она бывала у его родителей, но вот его самого она не видела с тех самых пор, как покойная мать увезла ее совсем еще девочкой в Венецию. Сейчас они обнялись, будто брат и сестра.

— Как я рад снова видеть тебя, Мариэтта! — воскликнул он.

Она не скрывала своих чувств.

— Джованни, дорогой! Как я благодарна тебе и твоей жене, что вы согласились взять меня к себе!

— Чего стоят старые друзья, если они не помогут нам в трудную минуту? Франческа ждет-не дождется, чтобы ты была с нами. И хоть у нас трое детей, иногда она так скучает без меня, когда я без конца шастаю на этой барже туда-сюда. — Он с легкостью подхватил ее довольно тяжелую ручную кладь и водрузил на повозку. Потом взял на плечо тяжеленный дорожный сундук, и, крякнув, поставил на телегу.

— Сначала я поинтересовалась у твоего отчима и матери, может, следовало тебе написать, прежде чем приехать. Я не сомневалась, что Франческа не отказала бы мне, но ведь решать-то тебе.

— Рад что они посоветовали тебе приезжать. Я мало вижу отца с тех пор, как боли в суставах заставили его уйти на покой, но всякий раз, когда Франческа с детьми отправляется в Венецию, я говорю им, чтобы они переночевали у них. Старики всегда остаются довольными.

— Да уж, конечно.

У дома Джованни, стоявшего на окраине деревни, как две капли воды похожего на тот, где родилась и провела детство Мариэтта, их встретила жена Джованни вместе с детьми. Франческа — женщина добродушная, лет тридцати пяти, выполняла в деревне и ближайших окрестностях обязанности повитухи, и, как и сам Джованни, прекрасно знала о всех бедах и несчастьях Мариэтты, и симпатии их обоих были целиком на стороне Мариэтты. Мариэтте о лучших условиях и мечтать не приходилось — Франческа своим бдительным оком следила за тем, чтобы ее гостья достаточно спала, побольше ела, как можно чаще бывала на свежем воздухе и регулярно выходила на прогулки. Мариэтта с удовольствием переносилась в незамысловатый быт своего детства. Дом иногда на-поднял душистый аромат свежеиспеченного хлеба, и полента выходила у Франчески на вкус точь-в-точь такой же, как и у покойной матери. Пришло время рожать. Первые схватки начались, когда Мариэтта вытирала тарелки, которые Франческа, помыв, передавала ей. И тут же Франческа преобразилась. Теперь это уже была повидавшая все на своем веку деревенская повитуха.

— Давай-ка в кровать, — не терпящим возражений голосом заявила она, вытирая о передник руки. — А я тем временем оповещу соседку. Она всегда мне помогает в таких делах и всегда удачно. До сих пор не было, чтобы мы навредили матери или ребенку.