Венецианская маска. Книга 2

Как всегда, зал заполнялся неумолчным гулом разговоров, и каждая ложа сияла множеством свечей, в отблеске пламени которых сверкали драгоценные камни щебетавших синьор. Ложа Челано пока пустовала, но некоторое время спустя, когда Мариэтта уже стала опасаться, что Элена настолько плоха, что так и не смогла отправиться в оперу, появился Филиппо, который под руку ввел жену в ложу и усадил ее. На ней было платье из светло-кремового атласа, лицо закрывала небольшая элегантная маска из числа ее самых лучших, усыпанная бриллиантами. Ее взор стал медленно блуждать по лицам сидевших в других ложах, на многочисленные приветствия знакомых она отвечала лишь едва заметными кивками.

Мариэтта не сомневалась, что Элена искала в публике ее, и, поднеся к глазам лорнет в оправе из слоновой кости, стала смотреть на подругу. Понять ее состояние было невозможно из-за маски, закрывавшей нижнюю половину лица. Внешне все оставалось по-прежнему: прическа по самой последней моде, один из самых длинных локонов покоился на плече. Однако руки и шея показались Мариэтте полноватыми, видимо, дело шло к тому, что исхудание — типичный симптом любой депрессии — постепенно исчезало. Но апатичность манер, почти полное отсутствие жестикуляции, руки, казалось, едва удерживающие веер — все говорило о том, что до окончательного выздоровления еще очень и очень далеко.

Опустив лорнет, Мариэтта напряженно ждала, когда же их взоры встретятся. Наконец, это случилось, и веер Мариэтты тут же просигнализировал Элене о том, чтобы ее собеседница внимательно следила за тем, что она хочет сообщить, а особым образом сложенные вместе пальцы должны были показать, что необходима их встреча. Но взгляд Элены безучастно скользнул дальше по публике. Это весьма обескуражило Мариэтту. Неужели доктор пичкал ее чем-нибудь таким, что совершенно лишало ее возможности сосредоточиться, или же все дело в этой загадочной хвори, которая, казалось, так и продержит ее в тупом оцепенении весь остаток жизни?

Тем временем оркестр закончил исполнение увертюры, и поднявшийся занавес открыл перед ними величественную панораму с замками на высоких горах и рыцарями в средневековых доспехах. Мариэтта попыталась сосредоточиться на самом спектакле. Пение было восхитительным, но внимание ее по-прежнему отвлекала ложа Челано. Элену, казалось, клонило в сон — она как-то странно покачнулась, вдруг повалилась набок и исчезла из поля зрения. У Мариэтты вырвался невольный вскрик. Филиппо вскочил и задел программку, лежавшую на поручне ложи, которая тут же упала вниз, порхая над зрителями, словно птица. Несколько голов недоуменно повернулись и стали смотреть вверх, переключив свое внимание со сцены на ложу Челано. Филиппо тут же подхватил Элену на руки и вышел из ложи. Параллельно действию на сцене, в ложе тоже произошла небольшая трагедия.

Мариэтта тем временем уже вскочила, ее крик испуга заставил окружающих обеспокоенно задвигать креслами, чтобы дать ей пройти. Себастьяно попытался удержать ее, догадавшись, что она собирается предпринять.

— А разумно ли сейчас искать встречи с Эленой?

— Мне это необходимо!

Мариэтта, выскочив из ложи, быстро пошла по узкому, с окрашенными в красный цвет стенами, коридору, ведущему к лестнице, по которой можно было спуститься к фойе. Себастьяно последовал за ней. Они оказались там раньше Филиппо, который в эту секунду только входил с Эленой на руках. Видимо, она пребывала в глубоком обмороке. Филиппо сопровождала целая гурьба челяди. Едва завидев Филиппо, Мариэтта рванулась к нему.

— Ради всех святых, разрешите мне поехать с вами, синьор Челано! — не помня себя от отчаяния воскликнула Мариэтта. — Вы же знаете, Элена мне как родная сестра!

Во взгляде Челано была такая ненависть, что МариэтТа не сомневалась — не будь у него на руках Элены, он не раздумывая ударил бы ее в лицо.

— Прочь с дороги! Моя жена с каждым днем приближается к смерти! И никто по имени Торризи никогда к ней не подступится!

Оба лакея были наготове, чтобы предотвратить возможные попытки Мариэтты или Себастьяно ослушаться суровой отповеди их хозяина. Тут же перед ним распахнулись двери, и Филиппо, торопливо покинув здание оперы, стал спускаться по ступенькам к поджидавшей его гондоле. Следом бросились слуги. Подсознание Мариэтты запечатлело нечто странное, чего она сейчас, когда ее потрясенный разум созерцал эту тревожную картину, так и не сумела понять.

— Я думаю, тебе сейчас лучше отправиться домой, — участливо предложил Себастьяно.

Она кивнула.

— Да, вы правы. Пожалуйста, извинитесь за меня перед Изабеллой и остальными гостями:

— Ничего, ничего. Они и так все поймут.

Теперь уже никто не сомневался, что дела Элены гораздо хуже, чем представлялось раньше. Оставалось загадкой, каким чудом она пока держится на этом свете?