Венецианский бархат

– Похоже, что нет, – отозвался Ианно. – Гарантирую, эта – чиста, как снег.

– И, скорее всего, таковой и останется.

– Ну, я бы не возражал… – с гнусной ухмылкой начал было Ианно, но быстро заткнулся, когда capo окинул его грозным взглядом и замахнулся.

Коротышка Ианно обладал силой трех нормальных мужчин, но огрызнуться на фра Филиппо не осмеливался.

* * *

Фра Филиппо подготовил несколько экспериментальных проповедей, в которых насмешки чередовались с угрозами, образуя ядовитую смесь. Новая доктрина, ироничная и хлесткая, заставила прихожан вернуться на его проповеди, и из церкви они выходили, воспламененные теми страстями, которые и хотел возбудить в них фра Филиппо. Паромы до Мурано вновь были набиты битком, несмотря на то, что хорошая погода ушла безвозвратно. Конгрегация фра Филиппо теснилась на скамьях, с радостью принимая животное тепло каждого вновь прибывшего.

Фра Филиппо начинал мягко и спокойно, и пар от дыхания облачком вырывался у него изо рта.

…давайте представим себе мир таким, каким его хотят видеть так называемые схоласты, эти ученые любители древнего мира.

Когда эти – ах! – утонченные вельможи возлежат в своих поддельных старинных беседках, отдыхая на фальшивых копиях римских диванов, посвящая поэмы винограду прошлого, но при этом, подобно избалованным детям, отворачиваясь от винограда настоящего, – что происходит?

Они станут презирать честные профессии и трудолюбивую коммерцию, которые и сделали Венецию великой. Одновременно начнется упадок их морали и нравов, которые умрут той же смертью, что и достоинство.

Взгляните на этих жалких созданий! Как они разговаривают между собой аффектированными голосами! Они неспособны сыграть свою подлинную жизненную роль мужей и отцов.

Голос фра Филиппо изменился. Он опустил голову и заговорил, шепотом обращаясь словно бы к самому себе.

…прошлое цепко держит нас за горло смертельной хваткой, словно злой великан – хрупкий стебель маргаритки. Потому что даже в расцвете нашего успеха мы, венецианцы, легко уязвимы, мы сгибаемся под тяжестью наших роскошных лепестков, мы слишком тщеславны, чтобы понять – миг совершенства уже миновал, и мы катимся по наклонному откосу вниз, прямо в жадную и ненасытную пасть самого Люцифера.

А кто стоит позади, подталкивая нас изо всех сил в пропасть? Печатники. Эти люди, рабы проституток и бутылки. А ведь если бы книгопечатанием руководила Церковь, вместо погрязших в этом преступном сговоре так называемых ученых и германцев, то каким орудием высокой нравственности оно могло бы стать…

Отнимите эти инструменты у варваров и вручите их Господу, а если не можете сделать этого, тогда уничтожьте их во имя Его. Сожгите печатные станки! Сожгите еретиков, которые работают на них! Сожгите их! Сожгите!