Венецианский контракт

Пока люди кричали и толкались, протягивая ей деньги, она услышала истинную причину своего успеха. Снова и снова она слышала, как оскорбляли турок, называя их дьяволами, демонами и псами. Снова и снова она слышала ужасающую ложь, которую передавали из уст в уста, об их религии; она слышала, как унижали их женщин, проклинали её народ. Лишь мысль об Аннибале и пользе, которую принесут эти деньги, позволила ей смириться с тем, что причина её успеха – ненависть.

* * *

Аннибал сразу отбросил всякие сомнения в успехе Фейры. Всю неделю она возвращалась на рынок и рассказывала ту же историю, украшая её и отшлифовывая, хотя каждое слово давалось ей с трудом. Толпа росла и менялась каждый день; у неё покупали учителя, священники и даже один стражник в такой же ливрее, как у тех, которые прогнали её от замка дожа. Однажды она даже увидела в толпе врача, тянувшего за собой тележку с собственными снадобьями, его клюв напоминал маску Аннибала, но у него вокруг его глаз были нарисованы черные очки. Он внимательно слушал её и вскинул голову, как воробей, стоило ей произнести имя Аннибала. Фейра запнулась и внезапно ощутила опасность. Она заработала столько денег на этой неделе, что привлекала внимание. Может, ей лучше не возвращаться сюда несколько дней.

Продав все бутылочки, она обратилась за помощью к одному из стражников Совета, чтобы отогнать рассерженную толпу. Он посоветовал ей не ходить вдоль берега, так как это слишком опасно, и она нырнула в маленькие улочки, куда не проникало солнце. Через несколько минут она оказалась в знакомом районе. «Почему бы и нет?», – подумала Фейра, повернув к небольшой площади, где стоял дом с золотым циркулем над дверью.

С тревогой в сердце девушка постучалась: в конце концов, она покинула этот дом как турецкая шпионка, но хотя она не сомневалась в том, что Палладио будет рад её видеть, другие, конечно, вряд ли ей обрадуются.

Дверь открыла Корона Кучина, и Фейра стояла, взволнованная, понимая, что в какой-то степени выдуманный ею рассказ был вполне реальной историей для этой женщины, чей муж погиб от рук турок. Но кухарка, сделав реверанс, почтительно произнесла:

– Чем могу помочь, госпожа?.

– Корона Кучина, – воскликнула Фейра, нервно рассмеявшись, – разве ты не узнаешь меня?

Глаза кухарки округлились, как чайные блюдца, она схватила Фейру в свои медвежьи объятия, а потом принялась разглядывать её.

– Турчанка, значит, черт возьми! А я всегда считала тебя венецианкой! Иди – повидайся с хозяином. Он будет очень рад тебе.

* * *

На закате доктор Валнетти остановил свою тележку перед воротами Ufficio della Sanita et Granari Pubblici, главного здания Совета по здравоохранению.

У него было два требования, которые он передал стражнику: во-первых, немедленно отвести его к Трибуналу и, во-вторых, присмотреть за его тележкой. В ней оставалось ещё много бутылок, потому что в тот день он продал всего один «Уксус четырех разбойников». С тем же успехом, размышлял врач, поднимаясь по широкой беломраморной лестнице в большую залу, можно было позволить слугам украсть эти флаконы, потому что с сегодняшнего дня они, казалось, уже не имели никакой ценности – из-за женщины в зелёном платье.

Зал Совета представлял собой великолепную комнату, занимавшую весь верхний этаж здания. Затененные окна пропускали лучи заходящего солнца в полумрак комнаты и освещали темные фрески, на которых были представлены семь ступеней алхимии. Позолоченные символы стихий и изображения магов вспыхивали глянцевым блеском в солнечном свете.

В дальней части комнаты за длинным дубовым столом, заваленным бумагами, восседали три дряхлых старца в багряных мантиях. Древние, как само Время, они шамкали обвислыми губами, утопавшими в восковых складках их жирных подбородков. Это был Трибунал Совета.

Старейший из них оторвался от подсчета ежедневной десятины и поднял дрожащую руку.

– Это вы, Валнетти?

– Да, господин судья.

– Что такое, доктор? Нам ещё надо закончить дела.

Валнетти подошел к ним ближе и рассказал о женщине в зелёном платье и её таинственной истории. Трое старцев слушали молча. Валнетти пришлось уточнить свою мысль.

– В двух словах – дела страдают из-за этой вдовушки в зелёном платье и её турецкого зелья «Териаки».

Один из судей погладил обвислый подбородок.

– Оно помогает? – громко спросил он своим дрожащим голосом.

– Она так говорит. Разве это важно?

– Валнетти, вы же знаете правила, – заметил старейший раздраженно. – Если бы она была врачом, ей пришлось бы зарегистрировать каждый ингредиент, составляющий больше одной сотой доли смеси, и уплатить налог. Но, судя по вашим словам, она частное лицо.