Читаем Венецианский купец полностью

Саланио


Приду и я.


Лоренцо


Так через час сойдемся

Мы все у Грациано на дому.


Саларино


Придем, отлично.


Саларино и Саланио уходят.


Грациано


Письмо от Джессики прекрасной было?


Лоренцо


Тебе доверюсь я. Она мне пишет,

Как от отца ее мне увезти;

Что у нее есть золото и камни

И что костюм пажа она достала.

Да, если жид попасть на небо может,

Так только из-за дочери прелестной,

И если ей несчастно посмеет

Путь преградить, так только под предлогом,

Что Джессика — дочь гнусного жида.

Пойдем со мной; прочти письмо дорогой.

Мне милая факелоносцем будет.


Уходят.


СЦЕНА 5


Там же. Перед домом Шейлока.

Входят Шейлок и Ланчелот.


Шейлок


Увидишь сам. Твои глаза рассудят;

Меж ним и мною разницу увидишь. —

Эй, Джессика! — Не будешь обжираться,

Как у меня… — Эй, Джессика! — Не будешь

Спать и храпеть и рвать свою одежду.

Да что ж ты, Джессика?


Ланчелот


Эй, Джессика!


Шейлок


Ты что кричишь? Тебя кричать не просят.


Ланчелот


Ваша милость всегда меня бранили, что я ничего не умею без приказания.


Входит Джессика.


Джессика


Вы звали? Что угодно?


Шейлок


Я, Джессика, сегодня зван на ужин.

Возьми ключи. — Но стоит ли идти?

Зовет не дружба — лесть. Но я пойду,

Из ненависти буду есть: пусть платит

Мот-христианин. — Ну, мое дитя,

Смотри за домом. — Лучше б не ходить мне.

Грозит несчастье моему покою:

Всю ночь мешки с дукатами мне снились.


Ланчелот


Сделайте милость, пожалуйте, синьор; мой молодой господин надеется на ваше отвращение.29


Шейлок


Как и я — с его стороны. 30


Ланчелот


Там целый заговор; я не говорю, что будет маскарад, но увидите, что недаром у меня в чистый понедельник31 кровь из носу шла с шести часов утра, — а это был как раз тот день, что четыре года тому назад выпал на покаянную среду.32


Шейлок


Как, маскарад? Ну, Джессика, так слушай:

Запрись кругом. Заслышишь барабаны

Иль писк противный флейты кривоносой —

Не смей на окна лазить да не вздумай

На улицу высовывать и носа,

Чтобы глазеть на крашеные хари

Безмозглых христиан; но в нашем доме

Заткни все уши, то есть окна все,

Чтоб не проникнул шум пустых дурачеств

В мой дом почтенный. Ох, клянусь жезлом

Иакова, что мне не до пирушек!

Но я отправлюсь. — Ну, ступай вперед;

Скажи — приду.


Ланчелот


Иду, синьор! — А вы, синьора, поглядывайте все-таки в окошко:

Христианин придет сейчас, —

Стоит он еврейки глаз.

(Уходит.)

Шейлок


Что шут сказал, Агари семя?33 А?


Джессика


Сказал "прощайте", больше ничего.


Шейлок


Не злой бездельник, но обжора страшный.

В работе — что улитка; спит весь день,

Как кот. А мне не надо трутней в улье;

Так я и уступил его другому, —

Пусть он ему опустошать поможет

Заемный кошелек. Ну, дочь, домой!

Быть может, я сейчас же возвращусь.

Все сделай, как сказал я; да запрись.

Запрешь плотней — найдешь верней —

Пословица хозяйственных людей.

(Уходит.)

Джессика


Прощай! Захочет мне судьба помочь —

Отца я потеряю, ты же — дочь.

(Уходит.)


СЦЕНА 6


Там же.

Входят Грациано и Саларино в масках.


Грациано


Вот тот навес, где подождать Лоренцо

Просил нас.


Саларино


Час его почти прошел.


Грациано


Не чудо ль, что опаздывает он?

Любовники бегут скорей часов.


Саларино


О! Голуби Венеры в десять раз

Быстрей летят скрепить пыл новой страсти.

Чем прежних клятв спешат сдержать обет.


Грациано


Да, так всегда. Кто ж от стола встает

С таким же аппетитом, как садился?

Где конь, чтобы бежал в обратный путь

Наскучивший с таким же пылким рвеньем,

Как начал бег? За каждой вещью в мире

Нам слаще гнаться, чем иметь ее.

Как с юным мотом схож корабль, когда,

Весь в флагах, покидает порт родимый,

Ласкаемый непостоянным ветром!

Как, возвращаясь, схож он с блудным сыном:

Бока помяты, паруса в лохмотьях,

Он порван, смят непостоянным ветром!


Саларино


Вот и Лоренцо. Ну, об этом после.


Входит Лоренцо.


Лоренцо


Друзья мои, простите промедленье.

Не я — дела мои виной задержки.

Когда жену украсть вы захотите,

Я столько ж буду ждать вас. Подойдите;

Живет здесь тесть мой, жид. — Эй! Кто там есть?


В окне показывается Джессика в мужском платье.


Джессика


Кто вы? Для верности скажите мне,

Хоть клятву дам, что голос ваш я знаю.


Лоренцо


Лоренцо я, твоя любовь!


Джессика


Лоренцо — так; моя любовь — да, верно.

Кого ж еще я так люблю? Но вот что:

Кто знает, кроме вас, что я-то — ваша?34


Лоренцо


Бог и твой ум — свидетели тому.


Джессика


Лови мой ларчик; этого он стоит.

Я рада ночи: вам меня не видно, —

Так я стыжусь наряда моего.

Но ведь любовь слепа, и тот, кто любит,

Не видит сам своих безумств прелестных;

Не то сам Купидон бы покраснел,

Меня увидев мальчиком одетой.


Лоренцо


Спустись; ты будешь мне факелоносцем.


Джессика


Как? Мне самой же освещать свой стыд?

Ах, он и без того уж слишком ясен.

Я буду всем видна, — а мне ведь надо

Скрываться, милый.


Лоренцо


Ангел мой, ты скрыта

Прелестнейшим мальчишеским нарядом.

Но выходи!

Ведь ночь уж скоро обратится в бегство, —

А нас Бассанио на ужин ждет.


Джессика


Я все запру, позолочу себя

Еще червонцами — и выйду к вам.

(Скрывается.)

Грациано


Клянусь вам клобуком моим35 — она

Язычница, но вовсе не жидовка!


Лоренцо


Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Драматургия / Проза / Русская классическая проза
Царица Тамара
Царица Тамара

От её живого образа мало что осталось потомкам – пороки и достоинства легендарной царицы время обратило в мифы и легенды, даты перепутались, а исторические источники противоречат друг другу. И всё же если бы сегодня в Грузии надумали провести опрос на предмет определения самого популярного человека в стране, то им, без сомнения, оказалась бы Тамар, которую, на русский манер, принято называть Тамарой. Тамара – знаменитая грузинская царица. Известно, что Тамара стала единоличной правительнице Грузии в возрасте от 15 до 25 лет. Впервые в истории Грузии на царский престол вступила женщина, да еще такая молодая. Как смогла юная девушка обуздать варварскую феодальную страну и горячих восточных мужчин, остаётся тайной за семью печатями. В период её правления Грузия переживала лучшие времена. Её называли не царицей, а царем – сосудом мудрости, солнцем улыбающимся, тростником стройным, прославляли ее кротость, трудолюбие, послушание, религиозность, чарующую красоту. Её руки просили византийские царевичи, султан алеппский, шах персидский. Всё царствование Тамары окружено поэтическим ореолом; достоверные исторические сведения осложнились легендарными сказаниями со дня вступления её на престол. Грузинская церковь причислила царицу к лицу святых. И все-таки Тамара была, прежде всего, женщиной, а значит, не мыслила своей жизни без любви. Юрий – сын знаменитого владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, Давид, с которыми она воспитывалась с детства, великий поэт Шота Руставели – кем были эти мужчины для великой женщины, вы знаете, прочитав нашу книгу.

Евгений Шкловский , Кнут Гамсун , Эмма Рубинштейн

Драматургия / Драматургия / Проза / Историческая проза / Современная проза