Венганза. Алый рассвет

– Хаму я помню, – судя по выражению физиономии Мальвадо, это воспоминание было не из приятных. – Гадкая тётка. Однажды наслала на нас проклятие. Мы с мальчишками смеялись над проделками моей дрессированной лягушки, Хама шла мимо и решила что мы смеемся над ней. Напустила на нас целый рой кусачих насекомых, так что пришлось до самого вечера обмазываться грязью, чтоб хоть немного уберечься от злобных тварей. Потом твоя бабушка сняла проклятие и лечила наши укусы.

– Действительно, гадкая грубиянка, – сочувственно заметила Кэрол. – А что потом стало с этой Хамой?

– Бабушка прогнала ее из племени, после того как Хама попыталась ее убить. – ответила Вивиана.

– Убить? – лицо Персиваля вытянулось. – Действующую шаманку? Это же все равно что бросить вызов гранду на Источнике!

– Примерно так, – кивнула Вивиана. – Бабушка говорила, у Макхамбы оказалось гнилое сердце. Хама связалась с темными духами и отвергла духов предков. Бабушка, как и любая достойная шаманка, использует свою силу, чтобы помогать троллям и защищать племя. Макхамба жаждала только власти и благ для себя, ей не было дела до других. У нее не было ни сострадания, ни жалости, ни родственных чувств. В какой-то момент Хама поняла, что Мэйэра не позволит ей стать шаманкой, и решила силой забрать себе власть и шаманский жезл. Подлила бабушке отравы и пока бабушка была слаба, напала.

– Подлая бабища, – пробормотал Мальвадо, почесывая шею, точно те давние укусы насекомых до сих пор жгли его.

– Надеюсь, синьора Мэйэра как следует всыпала этой Хаме, – в глазах Кэрол зажглись гневные огоньки.

– Бабушка Мэйера едва не погибла в той схватке, но духи предков оказались сильнее векуфе, которых призвала Хама. Хаму выдворили прочь из Дна Кувшина и она уже никогда не сможет вернуться. Поэтому прежде, чем обучать, бабушка заставила меня пройти серьезные испытания. Хотела понять, не отравлено ли и мое сердце злобой и властолюбием.

– Что за испытания? – тут же заинтересовался Персиваль.

Вивиана покачала головой.

– Тайны шаманов я вам не открою, синьор Персиваль. Зато могу спеть детскую песенку на тролланге.

Персиваль пришел в восторг от простенькой считалочки, и до самого ранчо напевал:

– Один – синяя птичка на ветку села. Два – ягодок поклевала. Три – хвостиком махнула. Четыре – головкой кивнула. Пять – на небо упорхнула.

Заметив как Кэрол и Вивиана хихикают над ним, с довольной улыбкой пояснил:

– Вы даже не представляете, какой подарок мне сейчас сделали. В таких песенках матери передают ребенку картину мира, и у каждой культуры материнский фольклор свой, особенный. Вы думаете почему я сидел в старушечьей шали? Мужские истории я уже послушал до вашего прихода, но без женской и детской составляющей картина не может быть полной.

Теперь Вивиана уже не находила гранда Персиваля смешным и неприспособленным к жизни. Пожалуй, граф дель Альто очень хорошо знал чего хочет и как этого добиться. Он обладал большой силой и властью, но не кичился этим, а готов был прийти на помощь.

Над зарослями кустарника показались крытые рыжей черепицей крыши, и Мальвадо с радостным возгласом пришпорил коня – его ждала Барбара, детишки, вкусный обед и…

– Последний день родео, Варо, – прокричал ему в спину Диего. – Увидимся на арене!

Глава 27 Призрачное ранчо

Бывают такие ночи, когда валишься без сил, не в состоянии пошевелить даже пальцем и усталость наваливается невероятной тяжестью, а спасительный сон всё не идет. Измученное, изможденное тело и разум не желают засыпать и приходится глядеть в потолок, вслушиваясь в размеренное тиканье часов, громкое и раздражающее в ночной тишине.

Так чувствовала себя Анита Моретти, лежа на удобной широкой кровати в гостевой комнате. Луна уже ушла за пики гор и предрассветный туман стелился над ранчо. Усилием воли Анита в который раз заставила себя закрыть глаза. В полусонной дымке плыли странные образы.

Из темноты звали, шептали и уговаривали прийти. Анита всегда охотно откликалась на такой зов, прогуляться по тонкому слою изнанки Срединного Мира для муэртиды – обычное дело, но сегодня она не собиралась поддаваться. Укрощение Быка, купание в Реке Смерти, рана, пусть и умело исцеленная докторой Фабрегас, отняли у Аниты слишком много сил. Следовало проявить осторожность и дать себе отдых. Но сон никак не шел, а голоса звали все громче, все настойчивее.

Закрыв глаза, муэртида потянулась к тонкой границе, преодолеть которую сегодня оказалось особенно легко. Она соскользнула в серый полумрак, расцвеченный яркой пульсацией там, где бились сердца живых.

Сумеречный Мир как тонкая пленка покрывал реальность, размывая её все сильнее. Срединный мир скрывался, выцветал, пока не исчез совсем. Теперь Анита не видела ни настоящего ранчо, ни людей, населяющих его.