Венганза. Высшая мера

Наблюдать за тем, как Марина избавлялась от зависимости, оказалось ещё сложнее, чем бороться с собственными демонами. Смотреть, как её бросало в жар и трясло от ломки, было невыносимо. В таком состоянии я не мог ненавидеть её, но и осознание того, что ничем не мог ей помочь, сводило с ума. Единственное, чего желал в тот момент, это вернуть ей здравый рассудок. Видеть Марину такой же, какой помнил мать, как выяснилось, тяжелее, чем представлять с другим мужчиной. Дни протекали в тумане, который и не думал рассеиваться из нашей жизни.

Так бы все и продолжалось, если меня не привел в чувства звонок из больницы. Три слова, способные заставить очнуться от любого сна и взять себя в руки: «Состояние Луиса ухудшилось». После предательства Марины я ни разу не появился в палате брата. И теперь, ненавидя себя за то, что поставил бабу превыше семьи, отложив все дела в сторону, гнал на максимальной скорости в больницу к брату. Мысленно повторял снова и снова «только бы успеть». Не знаю, кого я просил в этот момент, Бога или чёрта, но мои молитвы были услышаны, и сердце брата все ещё билось, когда я появился на пороге его палаты.

— Как он? — спросил, не глядя на врача, только переступив порог, через мгновение оказался у кровати Луиса.

Во внешнем виде брата ничего не изменилось. Все та же болезненная бледность, худоба, и выражение абсолютного спокойствия на лице, только вот воздух вокруг него стал ощутимо плотнее, словно сжимая его в тиски.

— Состояние критическое… — тихо проговорил доктор Брукс.

— Что это значит? — резко поднял глаза к мужчине, стоящему напротив меня.

— Если нам не удастся довести его до стабильного состояния, тогда время может пойти даже не на часы, а на минуты, — не отводя взгляда, ответил Брукс.

— То есть, он умрет? — всё, что угодно, но только не это. Я не готов отпустить единственного человека, который всю свою жизнь посвятил мне и всегда оберегал от всех бед. Кто бы там не распоряжался человеческими жизнями, пусть он заберет меня, но только не Луиса.

— Мы будем бороться за его жизнь. Но вы должны понимать, что после стольких лет комы шансы на выздоровление вашего брата, ничтожно малы, — сжал сильнее в пальцах папку с бумагами доктор Брукс. — На моем опыте не было ни единого случая подобного выздоровления.

— Тогда сделайте всё, чтобы он стал первым, — сжил крепче зубы, удерживая себя от того, чтобы не вцепиться в мужчину, от которого зависела жизнь моего брата.

— Мы делаем всё, что в наших силах, — словно не замечая моего гнева ответил Брукс. — За ним ведется постоянное наблюдение.

Не важно, как сильно сопротивляюсь, но именно сейчас от меня ничего не зависит. Понимая, что это, возможно, последние минуты, когда брат ещё может меня услышать, обошел кровать, усаживаясь в кресло и дотрагиваясь до его тонкой руки.

— Могу я остаться с ним наедине? — поднял голову к доктору Бруксу, дожидаясь его согласия.

— Да, конечно. Через десять минут зайдет медсестра проверить его, — кивнул он, покидая палату.

— Спасибо, — провел второй рукой по длинным пальцам Луиса.

Проводил Брукса взглядом, дожидаясь, пока за ним закроется дверь. Перевел взгляд к лицу Лу. Передо мной лежала словно тень того Луиса Альварадо, который нагонял ужас на неприятелей и по которому сходили с ума женщины, вырывая друг другу волосы за право оказаться в его постели. Его скулы заострились, цвет кожи вместо смуглого превратился в горчично-желтый, под больничной рубахой вместо накачанных мускулов проглядывались кости. Сколько раз я мечтал о том дне, когда он откроет глаза и мы медленно, шаг за шагом, заново будем выстраивать нашу жизнь. Как на этот раз я буду заботиться о нём и держать подальше от банды и всего, что может причинить ему вред. Снова и снова прокручивал в голове картинки Луиса с детьми, о которых он мечтал, но так и не смог воплотить эту мечту в реальность. Я хотел больше жизни увидеть улыбающегося Луиса, идущего со мной рука об руку, как и раньше.

— Мьерда, Лу! Ну что ты затеял? — убрал отросшую прядь с его лба. — Это уже не смешно. Мне не нравятся твои попытки стать комиком, — внимательно следил, как еле уловимо поднимается его грудь.

— Знаешь, я отомстил… Ему… Я убил его и ты можешь не сомневаться, что смерть этого ублюдка была мучительной, — посмотрел на лицо Луиса, которое уродовали торчащие трубки аппаратов. — Ещё немного и его брат последует за ним, — закрыл глаза, представляя, как пущу пулю в лоб второму Асадову.

— Отец, — послышался еле уловимый звук, больше напоминающий шелест листвы.

— Что? — резко посмотрел вокруг, в поисках источника звука.

— Отец… — также тихо повторился звук.

Дверь в палату плотно закрыта, внутри не было никого, кроме нас с братом. Перевел взгляд на него, вскакивая с кресла. Губы Луиса еле заметно шевелились. Сердце бешено забилось в моей груди от радости. Так не бывает, чтобы мечты, хранимые в душе на протяжении восьми лет, начали сбываться, когда уже надежда оказалась полностью потеряна.

— Отец… — прошептал он.

— Что, Лу?! — приблизился к нему, стараясь лучше расслышать его.

— Он твой отец… — приоткрыл веки брат.