Венок для мертвой Офелии

– Нет! – всплеснула руками Ольга. – Пусть лучше в свою криминалистику чешет. Я на Аську посмотрела, ну, такую беду в дом-то…

– Ну вот странно, Тань. Вроде он есть, монолог этот, он другой совсем! И по-английски он лучше звучит, и по-русски. А Аська выбрала тот – про подарки. Как будто специально! Хоть он и короче.

– Может, и выбрала потому, что короче. Лень ей было большой читать.

– А мне кажется, потому что Аська в своем Гамлете разочаровалась, – проговорила задумчиво юная следовательница. – Вот, сама посмотри.

Она ткнула мне почти под самый нос свой ноут.

О, что за гордый ум сражен! Вельможи,Бойца, ученого – взор, меч, язык;Цвет и надежда радостной державы,Чекан изящества, зерцало вкуса,

Пример примерных – пал, пал до конца!А я, всех женщин жалче и злосчастней,Вкусившая от меда лирных клятв,Смотрю, как этот мощный ум скрежещет,Подобно треснувшим колоколам,Как этот облик юности цветущейРастерзан бредом; о, как сердцу снесть:Видав былое, видеть то, что есть!

Потом шел текст по-английски. И в самом деле – по звучанию было очень красиво. Но я бы не стала так вот сразу, как Варька, думать, что выбор другого текста был связан с разочарованием Аськи в предмете ее любви.

– Ну так что, попьем чаю, поговорим? – с надеждой спросила Варька, которой явно не хотелось спать.

Но мне-то спать хотелось. Очень!

Поэтому я промолчала, и Варька, уныло вздохнув и посмотрев на меня как на предательницу, поплелась в спальню, буркнув сквозь зубы: «Спокночи».

– Вот так, Тань, не успею оглянуться, и Варька тоже… Пошлет меня подальше и рванет куда-нибудь свою жизнь устраивать, – вздохнула Ольга. – Правильно говорят: маленькие детки – маленькие бедки. А большие детки…

Она махнула рукой.

Я промолчала. Я не знала, что ей сказать. Судя по всему, Варька сейчас обладала нравом строптивым и чересчур уж самостоятельным. Аська же в детстве слыла ангелом. Была послушна. Нежна, как цветок, спокойна. Держалась за материнскую юбку.

Так что кто знает? Конечно, сейчас Варьке спать не хочется, она бунтует, настаивает на том, что она – личность, но, может быть, как раз из таких бунтарок потом и вырастают хорошие дочери?

Очень скоро и мы с Ольгой расползлись по кроватям, и я сразу заснула, даже не успев поговорить с моими «косточками», – просто вырубилась, едва опустив голову на подушку, сразу, без снов… В голове моей, впрочем, продолжали звучать строчки из монолога Офелии.

А я, всех женщин жалче и злосчастней,

Вкусившая от меда лирных клятв,Смотрю, как этот мощный ум скрежещет,Подобно треснувшим колоколам,Как этот облик юности цветущейРастерзан бредом; о, как сердцу снесть:Видав былое, видеть то, что есть!

Я сама не знала, почему я это слышу. Но мне казалось, что это как-то связано с Аськиным таинственным исчезновением. И что эта роль – Офелии – для Аськи значит очень много. Чуть ли не свою душу она играла! Как будто хотела сказать нам сегодня вечером что-то очень важное. О чем-то предупредить…

«Ничего, – подумала я, проваливаясь в сон, – я завтра к ним схожу. И обо всем с ней поговорю. В конце концов, сегодня мы все были немножко нервными».

Глава 3

Утро бывает разным. Когда тебя насильственно вырывают из объятий сна, утро – даже если сон был спокойным, а из открытого окна ты слышишь запахи полевых цветов и пение птиц, – все равно сразу становится тревожным. И птицы поют тревожно. И цветы пахнут ладаном. Так со мной и случилось.

Проснувшись, я первым делом услышала какие-то странные подвывания и всхлипывания. Голос был тети-Катин. Второй голос – встревоженный – принадлежал Ольге.

– Что ж делать, Оля, что де-е-е-лать-то, – причитала тетя Катя. – Всю ночь ждала ее, всю ночь… Потом побежала искать, нигде нет ее…

– Катя, успокойся, пожалуйста, – попросила Ольга. – Найдется она. Она ведь взрослая уже. Может, они с Витькой?

Но уверенности в Олином голосе не было. Наоборот – даже я легко поняла, что Ольга пребывает в неменьшей тревоге, чем тетя Катя.

А еще я поняла, что Ася пропала.

Вообще-то я верю своим предчувствиям. У меня интуиция работает четко. И вчера я не могла избавиться от ощущения грядущей беды. Поэтому сейчас мне стало тревожно. Очень тревожно и страшно. Глупо было говорить себе – она с Витькой. Или она уехала к тому, Гамлету. Да мало ли что.

Но я-то знала, что все это не так. Что все эти жалкие попытки успокоить себя – просто вранье. На самом деле что-то случилось. Что-то случилось с Аськой.

Аська пропала!