Венок для мертвой Офелии

– Очень, – согласилась я. – Но ее мать – еще больше… Боюсь, что правда о дочери совсем разобьет ей сердце.

– Ну, что поделаешь, – сказала Ленка. – Может, удастся как-то скрыть все это от нее…

– Если полицейские докопаются, не удастся, – мрачно усмехнулась я. И подумала, что единственный выход – успеть найти убийцу раньше них.

И придумать что-нибудь, чтобы возникла возможность все-таки если не скрыть эту чертову правду, то хоть как-то завуалировать ее, чтобы немного облегчить Кате боль.

План действий я набросала быстро. Первым делом я отправилась на свидание с Мельниковым. Мы встретились в летней кафешке, устроенной под раскидистыми каштанами. Было жарко, но, по крайней мере, солнце не пекло голову. Кофе мне не хотелось, я тянула ледяную минералку, Мельников угощался «Пепси». Оба мы были похожи на школьников, прогуливающих школу.

– Вот что мне удалось нарыть, – сказал Андрюха, протягивая мне листок бумаги.

На листке было зафиксировано, что гражданка Ася, находясь в изрядном подпитии, была арестована доблестной полицией за разнузданное поведение и нанесение физических травм гражданке Мартировой Веронике Сергеевне. Самое интересное в этой истории было то, что гражданка Ася не унималась и грозилась гражданку Мартирову Веронику Сергеевну утопить в реке и засыпать ее труп белыми цветами.

Я присвистнула. Образ Аси становился все многограннее, все интенсивнее становились краски, и вся ярче и ярче пылала ее индивидуальность. И – опять же – напрягало участие в этом побоище еще одного члена семьи наших Мартировых. радовало хотя бы то, что, возможно, все это мне удастся прояснить с помощью Славика. Должен же он знать, отчего Аська вдруг так закрутилась в сплошном водовороте семейки Мартировых? Или это – возмездие за первую Ольгину несчастную любовь?

– А насчет других фигурантов? – поинтересовалась я, бережно пряча листок.

– Слушай, я же не медиум, – пожал плечами Андрюха. – Я не в курсе насчет твоего Витьки и второго… Сергея Иваныча… Ничего нет. Оба чисты перед законом. Никто из них драк не учинял, на роликах по крышам не катался, убийств и расчленений не совершал. А если и совершал, то умудрился сохранить все в глубокой тайне.

– Печально, – вздохнула я. – Впрочем, хватит с нас и Аськи.

– Ну, там тоже не все так просто…

– В смысле?

– А ты в курсе, что твой ангелочек был примой в известном в определенных кругах театре? – поинтересовался он.

– В курсе! – с победным видом заявила я. А то он решит, что я лыком шита! – И даже в курсе, что во главе этого погорелого театра стоит брат потерпевшей Мартировой.

– Ух ты! – искренне восхитился Мельников. – Ты прямо как агент ФБр!

– А то, – кокетливо покачала я своей прекрасной ногой. – Такие, мой друг, как я, на дорогах не валяются.

– Ну, я надеюсь, ты к этому Мартирову не полезешь?

– Полезу, – вздохнула я. – Мне деться некуда. Иначе Витьку посадят по полной. А мне все-таки кажется, что это не он…

– Он, Таня, – вздохнул Андрей. – Не хотел я тебе говорить, но… Он подписал признание.

– Что?! – закричала я.

Парочка пожилых теток, сидевших неподалеку от нас, подпрыгнули на хрупких стульчиках и осуждающе посмотрели на меня.

– Тань, он сам подписал. Я все проверил. На него никакого давления оказано не было. Он сам подписал признание. И даже описал в подробностях, как все было. И объяснил почему.

– И почему?

– Потому что Ася сказала ему, что выходит замуж, – сказал он. – За Сергея Иваныча.

Я не знала, как к этому отнестись. Что-то день сегодня, полный откровений! Значит, на самом деле получалось, что Ася собиралась замуж?

А Сергей Иваныч мне тупо врал!

– …он дождался, когда Ася повернется к нему спиной, взял камень и ударил ее, – заявил Андрей.

– Но это неправда, – возмутилась я. – Он бы ее толкнул! Он бы и ударил, но не в спину!

– Тань, я тебе рассказываю то, что было в признательном, – устало отмахнулся Андрей. – Ты хорошо знаешь этого Витьку?

– Нет, – призналась я. – Слушай, а с ним увидеться можно?

Андрей посмотрел на меня как на безумную.

– Зачем? – спросил он.

– Мне очень нужно с ним поговорить. Мне непонятно, зачем он берет на себя чужую вину?

– Тань, он не стал бы брать на себя чужую вину. Он ни с кем не общался. К нему никто не приходил. Он сначала все отрицал. Но потом признался во всем. Согласись, у него нет повода так поступать, если он этого на самом деле не совершал.

– И его точно не прессовали?

– Точно. Дело вел Голубев. Он не прессует.

Я вспомнила его. Правда, вроде мужик этот не похож на поклонника нетрадиционных методов работы полиции. Вид нормального законника имеет.

Андрей выразительно посмотрел на часы.

– Все, Танюх, мое время истекло. – Он поднялся, наклонился, чтобы чмокнуть меня в щеку. – Постарайся принять все как данность, – сказал он. – Мне кажется, тебе стоит все оставить как есть. В конце концов, смотри: у тебя появился шанс не открывать тете Кате страшной правды о дочери…

«Не открывать страшной правды…»

– Андрей!

Тетки вновь подпрыгнули от моего крика.

– Он же из-за этого! Ты понимаешь? Он подписал это признание, чтобы никто ничего об Аське не узнал! Он поэтому и взял на себя вину!

Андрей остановился: