Венок для мертвой Офелии

– Ерунда, – улыбнулась я. – Она коротенькая, но хорошая.

– А вы – актриса? – спросила моя собеседница, замирая от восторга.

– Почему ты так решила? – засмеялась я.

– Вы красивая. Очень!

– Ну, можно сказать, что я актриса, – сказала я.

– Я так и подумала.

Она тоскливо посмотрела на дверь, которая вот-вот должна была открыться. Там решится ее судьба.

– Если я не поступлю, надо будет домой возвращаться. А я не хочу, – пожаловалась она, даже не мне, а этой двери.

– Ты поступишь, – соврала я. – Все будет хорошо.

На самом деле я знала, что ей придется возвращаться. Из всей толпы абитуриентов я могла уже определить, кто поступит. Девочка в их число не входила, и мне было очень ее жаль.

Я толкнула нужную мне дверь и вошла. За столом сидела довольно-таки крупная мамзель с накрашенным личиком и зачем-то еще подкрашивала свои и без того вампирские губищи.

– Вы по какому вопросу? – поинтересовалась она, даже не удостоив меня взглядом, продолжая рассматривать свои губки, сложенные в трубочку, отчего вопрос ее прозвучал странно, как-то округло и неразборчиво.

– Мне нужны прошлогодние абитуриенты, – начала я сразу с места в карьер, показывая девице липовое удостоверение следователя прокуратуры. Андрюха говорит, что если меня посадят когда-нибудь, то именно за него.

Девушка посмотрела на корочку, почему-то покраснела, как обложка удостоверения, и словно бы чего-то испугалась. Я заметила, что удостоверения следователя прокуратуры вообще часто пугают людей. Она быстренько убрала косметичку, нервно облизала губы, немного размазав помаду, и уставилась мне в глаза с явным подобострастием.

– Что-то случилось? – робко поинтересовалась она.

– Да, – кивнула я. – Одна девушка пропала. Ищем ее. Она поступала в прошлом году в театральный. Вы, наверное, ее не помните, она не дошла до творческих туров, а вот подруга ее, говорят, поступила. Может быть, она что-то знает?

– Имя и фамилия подруги? – поинтересовалась секретарь, открывая файл в компьютере.

– Фамилию мы не знаем, а звали ее, кажется, Еленой.

Я была уверена, что какая-нибудь Елена наверняка найдется. Елен в россии много. Впрочем, и Татьян тоже. Но Елен почему-то больше.

– Трудно будет, – сказала она. – Елен-то много. Я сама Елена. Но сейчас попробуем…

– А вы всех мне давайте, – предложила я. – Кто-то же окажется нужной Еленой.

– Вот, – сказала она. – распечатать?

Я кивнула, она распечатала список и протянула его мне.

– Удачи вам, – сказала она.

Я поблагодарила ее за помощь в «следствии».

Посмотрела на листок. Елен там было, кстати, не так уж и много, всего пять человек.

И одна из Елен проживала рядом со мной, причем у нее был телефон. А вторая жила в поселке Тупик, находившемся рядом с Лопатниковом.

Девушка-абитуриентка все стояла у окна, но на этот раз она плакала.

Видимо, не поступила. Я хотела было подойти к ней, но тут открылась дверь секретарской. Оттуда выплыла наша красотка-секретарь и направилась прямо к девушке. Я постаралась стать незаметной, благо что в стенах коридора имелись ниши. Слышно их разговора мне было плохо. Секретарь утешала беднягу, та, давясь слезами, рассказывала: ей сказали, что у нее что-то не так с прикусом, дикция плохая, и теперь надо возвращаться, а это такое горе…

Секретарь что-то тихо сказала ей. Девчушка вытаращила глаза.

– Правда?! – почти закричала она.

– Тихо, – нервно сказала секретарь. – Не ори так! Хочешь, чтобы туда все пошли? Я знаю, что им нужна актриса. Позвонишь, скажешь, что от меня. И – вперед. Пройдешь у них прослушивание, скажешь мне спасибо.

Девица была на седьмом небе от счастья, внезапно свалившегося на нее. Она бросилась секретарю на шею. Потом схватила сумку, начала искать мобильник. Но, видимо, эмоции ее переполняли. Она еще раз поцеловала свою благодетельницу и бросилась к выходу.

Стоило ей исчезнуть, как секретарша достала мобильник, куда-то позвонила и деловито отрапортовала:

– Я нашла вам такую же. Должна позвонить в ближайшее время. Сильно ее не пугайте. И про мои проценты не забудьте.

Ох, как же мне хотелось внезапно появиться перед ней, ткнуть в лицо своим фальшивым удостоверением и отвезти прямо Мельникову…

Но сейчас меня куда в большей степени беспокоила та маленькая дурочка. И я, дождавшись, когда секретарша исчезнет в своем кабинете, выбралась из ниши и пошла за девочкой, которая собиралась вляпаться, похоже, в ту же историю, в которую незадолго до этого влипла Аська.

Я вышла во двор, достала наконец сигарету. Девочка стояла недалеко от дверей и разговаривала по мобильнику. На ее лице сияла радость и предчувствие грядущего счастья. «Глупенькая, – подумала я. – Какие же вы все дурочки-то…»

Им и нужна была вот такая – глупенькая, наивная, чистая невинность…

Господи, какие же они козлы.

– Да… да, я знаю, – говорила девочка в трубку. – Офелия? Конечно!

Она почти закричала и по-детски подпрыгнула на месте.

«Дурочка», – вновь подумала я.

– На английском? Нет, я по-английски не знаю… Хорошо! Давайте! А когда? Хорошо…

Она дала отбой. Подпрыгнула еще раз. Тут ей пришла эсэмэска – я так поняла, ей прислали адрес театра.

Я подошла к ней.