Вепрь

Нисколько не заботясь о будущем, Славянка купила пачку «Данхилла», потом стакан компота в буфете. Все еще не придумав, с чего же ей начать жизнь в этом городе, она поднялась в кассовый зал и, не спеша обойдя его по периметру, остановилась у справочных автоматов. «Пролистав» один из них, не нашла ничего интересного. Усталый женский голос объявил о прибытии поезда. Сонная людская масса в зале ожидания тут же пришла в движение, зашумела, но все очень быстро улеглось.

У стены монотонно пикали игровые автоматы. Всё было точно так же, как и везде.

Славянка вышла из здания вокзала и, пиная перед собой бумажный стаканчик из-под мороженого, бесцельно побрела по привокзальной площади, пока не наткнулась на обложенную камнями клумбу, возле которой стояла длинная широкая скамья. Сплюнув, она поставила на нее сумку и уселась, положив ногу на ногу. Скрестив на груди руки, откинулась на спинку.

Ей ничего не хотелось, даже думать. Она попробовала ни о чем не думать, мысли спрятались лишь на секунду, а потом обрушились на нее целым потоком, и лейтмотивом было все то же: где достать деньги?

Уставившись в акварельную голубизну высокого неба, она решила тщательно обдумать свое положение и набросать пусть хоть самый плохонький план действий.

"Что я имею? — размышляла она холодно. — Одни босоножки, одни шорты, пять рубашек, столько же трусов и чуть больше двадцати тысяч денег. Всё. Кажется, больше у меня ничего нет. Ах да, ещё руки, ноги и голова. О титьках я умалчиваю, хотя, похоже, они мне здесь пригодятся больше, чем всё остальное, вместе взятое".

Надув губы, Славянка брезгливо фыркнула. Ужасно не хотелось начинать покорение Сибири с торговли своим несчастным телом. Однажды она уже пробовала начать с этого, и воспоминания остались самые отвратительные. Город-порт Владивосток обошёлся с ней тогда жестоко. Он больно ударил её большим волосатым кулаком в живот, потом в лицо, в нос, едва не сломав ей переносицу, и она упала, ударившись затылком об асфальт. Оттащив за ноги в траву, город-порт в клочья изорвал её одежду. Он окружил её пьяными, искажёнными, дико хохочущими физиономиями, изнасиловал, не прекращая издеваться, а напоследок вогнал под рёбра широкий блестящий нож. И самое мерзкое было то, что Славянка всё это предвидела, но сумела убедить себя, что все её сомнения происходят от проклятой мнительности.

"Нет, — твердо сказала она сама себе. — Второй раз я этого не хочу. Просто не хо-чу".

Она яростно отбросила эту мысль вместе со смачным плевком в ковылявшего мимо голубя. "Ничего не лезет в голову. Даже самой паршивенькой идейки. Насчет того, чтобы не меня имели, а я имела всех. Ладно… Начну сначала. Становиться шлюхой у меня нет желания. У меня вообще никаких желаний нет. Боже, как же я отупела после Сочи, сплошная чушь в голове! Если бы со мной был Сергей… Как же я все-таки привыкла к нему, и как мне плохо без него!"

Да, если бы рядом с ней находился Сергей, все было бы гораздо проще. В тысячу, нет — в миллион раз проще. Ведь это его родной город, F он знал здесь всех и вся, у него вся записная книжка была исписана именами и адресами…

Эта простенькая мысль промелькнула у нее в голове и исчезла где-то в глубине сознания, но сразу же вернулась обратно, охваченная пурпурным сиянием, готовая вот-вот разорваться бомбой. Едва не вскрикнув, Славянка закусила губу и тихо застонала.

Она вцепилась в свою сумку и рывком расстегнула «молнию». Записная книжка! Нет, это надо же быть такой дурой! Сергей специально всучил ее тебе в самый последний момент, чтобы ты не сгинула в Сибири под гнилым забором. Даже приготовившись умереть, он заботился о тебе, идиотке! "Вот, возьми, — сказал он, сунув ей книжку в карман. — Это может пригодиться. Здесь много полезных адресов, только учти — с ними надо быть осторожнее. Они полезны, но и опасны. А некоторые даже очень опасны".

Чёрт, в какой же я тогда была рубашке?! Нет, не в белой, на мне было что-то тёмное. Да, вот она!

Славянка вытащила из сумки измятую джинсовую рубашку и ощупала карманы. Записная книжка была на месте. Переведя дух, она расстегнула карман и вынула книжку.

Обычная записная книжка, ничего особенного — таких тысячи, с алфавитом по торцу листов и «вечным» календарем. Потертые зеленые корки. В правом верхнем углу полустершаяся надпись фиолетовыми чернилами: "Комов С. А."

"Сергей Алексеевич? — подумала Славянка. — Или Александрович? Впрочем, не важно… Комов. Хорошая фамилия. Хотелось бы мне ее носить. Ярослава Комова — это неплохо. Ничуть не хуже, чем Ярослава Морозова".