Верь, бойся, проси…

В парке, согнав с укромной лавочки какую-то парочку, Митрохи плюхнулись, достали сигареты, прикурили и уставились на агента Савраскина с прищуром недоброго ожидания. Тот постоял с минуту, молча выдерживая паузу, как бы оценивая возможности семейного дуэта, но сильно тянуть время не стал, ибо несдержанны Митрохи к чужакам, ох как несдержанны! Могут за отнятое понапрасну время и напинать больно, а Колюня не любил, когда больно. Достал свой слайдер, нашёл нужную фотографию и протянул братьям для ознакомления, сказав при этом только одно, — нужно её выключить из активной жизни на день-два.

— Как это выключить? — озадачились братья.

— Похитить, спрятать на пару дней где-нибудь понадёжней, потом выпустить. Всё!

Митрохи-младшие переглянулись, они сразу узнали сеструху этого ненавистного Дуче. Сотворить такому подляну — со всем радушием!

Но с ней, как верный ошейник на любимой болонке, таскается Лёха Пушкарь, а этого сердить вот так запросто, ну это знаете ли, солнечные лучи не любить или сосновый бор летом. В общем, жизни сказать прощальное пока, и заскользить на пару метров вниз, во владения могильного Злобдея, где корни опутывают последнее пристанище тулова безжизненного, сдавливают и высасывают, а в бороде корневищ хозяйничают омерзительные черви. Ибо Лёха мастерски может отнимать здоровье с одного удара, а без здоровья кто же долго протянет?

— Нет, приятель! Братья Митрохи не дураки! Ты уж сам как-нибудь справляйся! Спешишь на кладбище? Не будем мешать.

Они сделали вид, что встают и уходят, но Колюня остановил их жестом, не вызывающим сомнений.

— Братва! Орлы! Да неужели вы кого-то боитесь? Не верю! Подковы никогда и никого не боялись. По крайней мере, такие слухи про вас ходят, — доверительно сообщил он, — потом, кто сказал про просто так! Это финансируется твёрдым рублём, весьма шикарным таким зелёным рублём!

Колюня склонился поближе к головам братьев и вполголоса озвучил сумму гонорара.

— А план каков! Замечательный план, вы ничем не рискуете. Делов на два дня и гуляй с песнями под гармошку!

Митрохи переглянулись — ну-ка, ну-ка повтори сумму и бухти про план поподробней.

Три головы склонились над песочной площадкой, на которой острым бутылочным осколком чертились схемы, стрелами указывались направления главного удара, окружения врага и пленения оного. Если бы режиссёр какого-нибудь провинциального театра задумал изображать гротескного Змея-Горыныча за обедом, лучше образчика он бы не нашёл, не хватало только бадьи с бурдой, над которой эти головы склонились…

Этот день Фреза, прямо скажем, вычислила без труда и улизнула из дому тайком и намеренно. Она прекрасно осознавала, что на неё выйдут тем или иным способом, и обдуманно шла на обострение. Как смогла, подготовилась, при себе баллончик с ядрёным перцем, на пьяных и собак действует исключительно правильно, проверено. Волосы в тугом пучке, там пара длинных заколок, в сумочке: сотовый, зажигалка, всяческая женская мелочовка, помада там, пудреница и т. д.

Когда, захлопнув дверь, помахивая сумочкой, лёгкой походкой Фреза выскочила подобно молодой серне на волю и прогулочным шагом направилась к парку, Толстый Жад, нёсший нелёгкое дежурство недалече от подъезда жертвы, тут же набрал Колюню.

Тот, в свою очередь, отзвонился на экспроприированную у каких-то огольцов трубу братьям Митрохам. Несколько подкованных быстро снялись с места, словно стая воронья, с младшими во главе, и исчезли в зарослях так же быстро, как рассол с похмелья.

Княжна Майя Львовна медленно и с удовольствием прогуливалась по набережной, кушала мороженое, щурилась на солнышко, любовалась тёмной толщей воды матушки Волги и весьма была довольна жизнью. Из-под тёмных очков не видно было, как фиксировали её глаза каждое движение, каждого прохожего, но было слишком людно, и она решила облегчить задачу тем, кто на неё хотел выйти. А то, что выйдут, она не сомневалась, и потому направилась с этими соображениями к их с Лафетом любимой лавке. Конечно, можно сказать о легкомыслии её поступка, не зная точно, что тебя ожидает, так собой рисковать.

Никого не предупредив, не оставив даже записки, не предполагая с кем имеешь дело, и самой лезть в западню! Но, всё-таки повторимся, Фреза была девушкой не совсем обычной, она точно проанализировала всю знаковую информацию, не было там печального финиша, да и не могло быть, чай не Хьюстон и не бразильские фавелы.

Она сидела одна уже несколько минут, на всякий случай положила в углубление от провалившегося в древесину крепёжного болта специально взятую запасную пуговицу, такую же, как и на её рубашке, светло-серый перламутр.

Прошло буквально десять минут и, нагнувшись будто бы поправить кроссовки, наконец, почувствовала чужое присутствие, и тут же на их полянку высыпались горохом несколько развязных юнцов.

— … и тут ей говорить,а позвольте милаятебя на мне женить!

Распевая, появились и оба братца, Фреза сразу узнала Митрох подкованных.