Верь в мою ложь

— Значит, увидимся в Лондоне. Когда бы ты ни вернулась.

Он криво улыбнулся, и это было равносильно стреле, пущенной прямо ей в сердце. И добавил:

— Доброй охоты!

И всё.

Всё это время Дебора понимала, что следовало бы рассказать ему о планах репортёра из «Сорс». Но если бы она это сделала, она открыла бы и своё намерение продолжить расследование вместе с Зедом Бенджамином. А тогда Саймон приложил бы все усилия к тому, чтобы этого не допустить, и рассказал бы обо всём Томми. Зато молчание Деборы защищало Линли, он оставался нераскрытым как детектив Скотленд-Ярда. То есть таким образом Дебора давала ему дополнительное время для изучения дела. И если Саймон не мог понять, что Дебора теперь играет жизненно важную роль в процессе, она просто ничего не может поделать.

В то время, когда Дебора обменивалась с мужем последними словами в гостинице Милнторпа, Зед Бенджамин направлялся в Арнсайд, чтобы занять позицию, удобную для наблюдения за теми, кто входил и выходил из Арнсайд-хауса.

И он послал бы сообщение Деборе, если бы Алатея Файрклог куда-то отправилась. Любое её передвижение было важно. Слово «движение» означало бы, что она куда-то едет на своей машине. Слова «в твою сторону» означали бы, что она едет в сторону Милнторпа.

В том-то и была вся прелесть Арнсайда, решили Дебора и Зед Бенджамин накануне. Хотя из деревушки вело множество узких дорог, по которым можно было добраться до Арнсайд-Нота и до хижин за ним, всё же если кому-то нужно было бы быстро выбраться оттуда, то оставалась лишь одна, хорошая дорога. А эта дорога вела к Милнторпу. И проходила мимо гостиницы «Ворон и орёл».

Сообщение пришло через полчаса после того, как отбыл Саймон. Дебора с волнением открыла его. В нём были все нужные слова: «движение» и «в твою сторону».

Она заранее собрала всё необходимое. И меньше чем через минуту уже была внизу и ждала у дверей гостиницы, внутри, но так, чтобы видеть улицу. Сквозь стеклянную часть двери она увидела Алатею Файрклог, проехавшую мимо и повернувшую направо, на дорогу А6. Следом, с некоторым интервалом, ехал Зед Бенджамин. Дебора вышла в ту минуту, когда он притормозил у тротуара.

— На юг, — сказала она.

— Видел, — ответил репортёр. — Ник тоже куда-то уехал. Думаю, по делам семейного бизнеса.

— А тебе не кажется, что одному из нас нужно было проследить за ним?

Зед Бенджамин покачал головой:

— Нет. Я думаю, ты права. Главная тут как раз наша малышка.

Ланкашир, Ланкастер

Репортёр был огромен. Он не был толстым, нет, просто очень большим. Он не умещался на своём сиденье. Сиденье было отодвинуто назад насколько возможно, и всё равно Зед Бенджамин упирался коленями в рулевое колесо. Но несмотря на его размеры, он не казался пугающим, не давил своим присутствием. В нём ощущалась странная мягкость.

Дебора уже собиралась сказать что-нибудь по этому поводу, когда репортёр заговорил о том, что счёл необычным в самой Деборе. Не сводя глаз с машины Алатеи, ехавшей впереди, он сказал:

— Никогда не принял бы тебя за копа. И не понял бы, кто ты такая, если бы ты не появилась в Арнсайд-хаусе.

— И что я такого сделала, что выдала себя? Ничего, что я спрашиваю?

— Ничего. Просто у меня на такие вещи шестое чувство. — Он постучал себя пальцем по носу. — Сразу чую такую публику, если ты меня понимаешь. Дело такое. Приходится.

— О каком деле ты говоришь?

— О журналистике. Тут дело в том, — откровенно сказал он, — чтобы видеть больше, чем лежит на поверхности. Репортёр, ведущий расследование, не может просто сидеть за столом и ждать, когда чей-то там враг позвонит и расскажет в подробностях о своих попытках свалить правительство. Нужно уметь копать и докапываться. Приходится отправляться на охоту.

Дебора с восторгом выслушала всю эту чушь.

— Значит, журналист-расследователь, — задумчиво произнесла она. — Значит, такова твоя должность в «Сорс»? Но «Сорс» вроде бы не слишком часто публикует статьи на политические темы, а? Если вообще когда-нибудь публикует.

— Это просто пример, — пояснил Зед Бенджамин.

— А…

— Эй, для меня это просто средство заработать на жизнь, — сообщил репортёр, явно уловив иронию в тоне Деборы. — А вообще я поэт. Вот только в наши дни поэзией не прокормишься.

— Это точно, — согласилась Дебора.

— Послушай, сержант Коттер, я ведь вижу, что ты меня поддразниваешь. Но мне нравится обедать каждый день и иметь крышу над головой, так что деваться некуда. Полагаю, твоя работа намного лучше моей, интереснее; ты постоянно заглядываешь под камни и разгоняешь пену, что скрывает истинную жизнь общества.

«Запутался в метафорах, — подумала Дебора. — Странно для поэта». Но, видимо, таким уж он был, этот Зед Бенджамин.

— Наверное, можно и так посмотреть, — кивнула она.

— На всё можно смотреть с разных сторон.

Алатея продолжала мчаться всё вперёд и вперёд. Вскоре стало вполне очевидно, что она направляется в Ланкастер. Приблизившись к городу, они вынуждены были проявить осторожность, чтобы Алатея их не заметила, и потому пропустили вперёд целых пять машин.