Вера. Надежда. Смерть

— Кажется, мне пора, — будто прочитав эти мысли в моих глазах, сказал Илья, но вместо того, чтобы выпустить меня из объятий, продолжал стоять, не отводя глаз. Только после того, как я кивнула, он отпустил меня, а я снова смогла нормально дышать.

Глава 12

Влив в бунтующие внутренности третью чашку эспрессо за утро, я открыла полку. На ней стояли две непочатые бутылки виски. Палец погладил пухлое горлышко одной из них, обогнула угол и скользнул по стенке бутылки. Жалко. Денег на карте почти нет. Ради продвижения нового курса уже пришлось продать пару сумочек на ебэе и беговую дорожку друзьям семьи. В ближайшее время пополнить бар не получится.

— Вот и хорошо!

Я одной рукой подхватила обе бутылки и со звоном опустила их в мусорную корзину. Давно пора. В последнее время из ритуала расслабления алкоголь перешел в разряд хобби — того, что делаешь с большим удовольствием и завидной регулярностью. Правда, количество раньше не давало поводов для беспокойства. Чуть не переспать с младшим братом подруги детства — чем не повод? Прости, Джек, но нам придется расстаться.

А может, причина была не в алкоголе? Я еще раз оглядела бутылки с золотистой жидкостью. Вдруг всему виной тот дурацкий отзыв, в котором меня назвали фригидной? Или трехлетнее отсутствие мужчины в моей постели? Или привлекательность самого Ильи? Вместо того, чтобы ответить хотя бы на один из этих вопросов, я с силой захлопнула крышку корзины. Словно это ящик Пандоры, из которого вот-вот полезут все беды мира… Только они, как утверждает психиатр, на самом деле у меня в голове.

Агорафобия. Боязнь открытого пространства. В моем случае, скорее страх перед чужими людьми в этом пространстве. Больше всего меня пугает необходимость выходить из дома в одиночку. Знаю, я способна перешагнуть порог квартиры без посторонней помощи, но стоит это сделать, как сердце начинает колотиться с такой силой, что изнутри сотрясается все тело, воздух будто застревает в легких, живот сводит, а кожа становится липкой и холодной от испарины.

Не помогли даже выписанные врачом антидепрессанты. Наоборот, в первое время благодаря пилюлям появились новые, незнакомые мне до тех пор симптомы. Пару недель я чувствовала себя так, будто собственными руками убила обоих родителей. Ощущение страшной потери в купе с терзающим чувством вины. Спустя полмесяца, как и обещал психиатр, активное вещество накопилось в организме, стенания по лже-погибшим родителям перешли в тоску по недавно почившей от старости вымышленной кошке. Когда и эти эмоции испарились, не осталось вообще никаких.

Это были не самые плохие дни. Я почти не вспоминала о Руслане, а если думала, то скорее по привычке, чем от нахлынувших чувств. В работе ясная голова тоже помогала. Вот только с поставленной задачей лекарства не справлялись. Мне по-прежнему было до паники страшно выходить из квартиры одной, зато реакция и чувство самосохранения начали давать сбои. Я переходила дорогу, не глядя по сторонам, и только благодаря Егору пару раз не оказалась под машиной. Еще опаснее — забывала запереть входную дверь. Не самая безобидная оплошность, когда неподалеку разгуливает мечтающий добить тебя маньяк. От антидепрессантов пришлось отказаться в пользу Джека Дэниэлса. Теперь же обнаружился и его побочный эффект.

Раздался долгожданный звонок в дверь. Перед тем, как всучить зевающему Егору велосипед, я достала мусорный пакет из корзины.

— Ни… чего себе! — выдохнул он, разглядев содержимое. — Шикуем! Может, ты уже мне на новую видюху заработала?

— А кто говорил, что с новой приставкой ему компьютер не нужен?

— Тот, кто рассчитывал на карманные деньги. Знаешь, сколько на соньку игры стоят?

— Будут тебе карманные деньги.

— Да ладно, это я так… — подхватил фэтбайк он и кивнул на пакет. — Сама донесешь?

— Справлюсь.

С велосипедом, пусть и с широкими колесами и мощной рамой, я бы тоже справилась. Не зря же всю юность занималась кросс-кантри. На соревнованиях встречались такие трассы, на которых велосипед ехал на мне дольше, чем я на нем. Самая интересная как раз ждала впереди, на мировом чемпионате, если бы во время прыжка у меня не отвалилось колесо. Но вовсе не травма мешает мне каждое утро спускать велосипед со второго этажа самостоятельно. Всему виной тот самый страх переступить порог квартиры в одиночестве. После изнасилования я все время проводила дома. Только на велосипеде я смогла почувствовать себя недосягаемой для людей. Пешеходу меня не догнать. Фэтбайк же дал мне возможность кататься там, где не ездят машины. Он дал мне иллюзию свободы.