Вера Штольц и олигархическое счастье

Степан сел за столик у окна в углу и попросил подскочившего официанта принести кофе. Кофе здесь настоящий итальянский (хотя, понятно, что в самой Италии кофе не растет, зато они отлично умеют его обжаривать – и так и делают: вывозят сырье из Южной Америки, Индии или Африки, и сами уже на месте готовят купажи на любой вкус), и Степан выбрал сорт помягче. В последнее время он ловил себя на мысли, что уже вдоволь натешился кофейной крепостью, от которой сердце стучит, как перегретый автомобильный движок, и хочется бежать неведомо куда и делать неведомо что. А теперь ему нравится просто ощущать во рту кофейный вкус и, желательно – без всякого вреда здоровью и лишнего возбуждения.

Как он и предполагал, Аллы пока не было. Огромные старинные часы (эпохи возрождения?) показывали без пяти минут шесть – Степан в соответствии со своими правилами прибыл немного заранее и теперь гадал, сколько ему придется ждать ее появления. И не послать ли ее подальше и поехать уже домой – к Вере? Мысль о Вере опять испортила ему настроение. Он вытащил телефон и набрал номер охранника:

– Валера, пока я здесь, смотайся в ближайший салон связи и оформи там на мое имя новую SIM-ку! Хотя, постой, нет, не надо. Потом рванем вместе! – Степану вдруг захотелось подарить что-нибудь Вере, и он не придумал ничего лучшего, чем купить ей новый мобильный телефон – из самых модных. Поэтому и решил после заехать в салон и уже на месте понять, что взять лучше.

«Бом!» – часы с кукушкой («А интересно, в эпоху возрождения такие уже мастерили, или они появились уже гораздо позже?») пробили шесть раз. В ресторане было довольно пусто, только недалеко от Степана расположилась парочка влюбленных, которые неотрывно смотрели друг на друга и держались за руки. Между ними на столе стоял графин красного итальянского вина, и официант время от времени подскакивал и разливал вино по бокалам. А они, не обращая на него никакого внимания, все так же молча любовались друг другом – наверное, с них можно было спокойно писать картину: «Влюбленные в Богемии. Родник Любви. Микеланджело».

Степан вспомнил, что как-то раз они здесь обедали с Аллой, и он по неосторожности решил излить перед ней душу. Может, перебрал вина, а может, на него нашло что-то такое, отчего ему захотелось вновь ощутить себя маленьким мальчиком и получить поддержку от человека, которого он обоснованно считал на тот момент самым близким (помимо родителей, конечно). Ведь олигархи (или потомственные олигархи) тоже люди и тоже иногда нуждаются в утешении – или, по крайней мере, в понимании!

Эксперимент оказался неудачным – по лицу Аллы было видно, что такой Степан ей совсем не нравится, и она еле-еле сдерживается, чтобы презрительно не скривить рот. Но нужно отдать ей должное, лицедейка она была что надо и прекрасно владела своими чувствами – вот только одного владения мало, а когда в ответ на твой душевный порыв к тебе возвращается целый ушат эмоциональных помоев, то это не доставляет никакого удовольствия. Вероятно, тот разговор и был первой ласточкой, что принесла Степану в клювике частичку понимания: Алла – это не та девушка, с которой нужно связывать свою судьбу.

Потом были и еще моменты, и еще – словом, как раз ровно столько, чтобы решение порвать с нею насовсем стало безотзывным и полностью осознанным. Впрочем, Алла покинула его очень легко, и ему даже не пришлось ничего выдумывать и ничего объяснять. Конечно, пользуясь преимуществами, которые давало ему его положение, Степан мог без труда положить конец любым возможным разборкам, но предпочитал этого не делать и разбежаться по-хорошему. Это было в общих интересах, а вскоре Алла укатила к своему немцу в Германию, и Степан почти перестал о ней вспоминать. В конце концов, что такого особенного: люди сходятся, расходятся и все равно остаются друзьями – так почему бы и им просто не остаться друзьями и не оставить после себе только хорошие воспоминания – которые, конечно, тоже были, и их было немало!

Неожиданно рассеянное внимание Степана привлекли какие-то телевизионщики – они устанавливали съемочную аппаратуру как раз напротив окна, за которым он сидел, с явным желанием поснимать с выгодного ракурса собор и соборную площадь с памятником. Судя по тому, насколько слажены и выверены их движения, это – профессионалы и представляют они интересы одного из телевизионных каналов – городского или федерального. Странно только, что рядом с ними не видно никакого микроавтобуса с соответствующей надписью – выдающей его принадлежность к той или иной компании. Такие автобусы были неизменным атрибутом любой съемочной команды, но эти ребята, видимо, спокойно без них обходились.