Вера в чудеса

Потом он натянул презерватив и медленно стал входить в меня, пока полностью не заполнил меня собой. Это было больно, но вместе с тем тело жаждало его внутри себя, как недостающую деталь, которая наконец-то встала на место. Его тяжесть давила сверху, и я положила руки ему на ягодицы, слегка царапая их ногтями.

Он начал двигаться сначала осторожно, потом все резче, пока мой мир не замер в одной точке, затем содрогнулся, а тело воспарило в какое-то другое место, откуда никак не хотело возвращаться. Сергей кончил после меня, зарычав мне на ухо что-то нецензурное. Но слезть с меня не спешил, вдавив всей своей массой в матрас. А я даже не пыталась его спихнуть.

Когда у нас выровнялось дыхание, он лег на бок, притянул меня к себе и уткнулся носом в шею. Мое тело было настолько расслаблено, что мне не хотелось даже шевелить пальцем. Глаза слипались, когда я услышала:

– Давай еще разок?

Вместо ответа я зевнула и что-то пробормотала.

Сергей хмыкнул:

– Понятно все. Ладно, спи.

С утра меня раздражало довольное лицо Сергея. Не знаю, почему. Вроде сама хотела, вроде мне было хорошо. Но он меня бесил. Я решила побыть в одиночестве у себя в комнате.

Однако муж пришел туда где-то через полчаса.

– Разводиться побежишь? – спросил у меня.

– Побежать я пока точно не побегу, – протянула я, но отрицать, что обдумывала такую возможность не стала.

– Не хочу мешать тебе жить так, как тебе нравится. И девок от тебя гонять не хочу. Ну, или тебя от них. Но и дурой быть, извини, не смогу. Мне будет мешать наличие мозга.

Муж молчал, лицо стало сумрачным, на лбу залегла складка.

– Хватит дурить, а? Я же сказал, что всё.

– Что всё, Серёж? И насколько этого всего хватит? Что бы ты со мной сделал, если бы это ты лежал в больнице, а я зажигала с каким-нибудь мужиком? Ты бы сказал, что это ничего страшного и простил бы? Только честно.

Лицо Давлатова стало еще более хмурым. Он какое-то время молчал, потом все же решился ответить.

– Я б тебя убил.

Я горько усмехнулась:

– Вот видишь. А в чем разница между нами? Если нет верности, зачем это все? Честнее будет, если каждый сам по себе. Я не из тех, кто делится. Да и ты тоже. Смысл мучить друг друга?

Он подходит ближе, садится передо мной на корточки и спрашивает:

– А дети?

– Они здесь причем?

– Им нужны мама и папа, семья.

– Это не семья, это иллюзия. Как фальшивый камин, вроде горит, но тепла нет.

– Я понял все, Дина. Дай мне шанс. Нам его дай. Что, так трудно пожертвовать собственной гордостью?

Легко ему говорить, жертвовать будет не он.

Я отрицательно киваю головой.

– Я тебе не верю, Серёжа.

Это то, что я чувствую. И то, чего не могу изменить.

Эпилог

Прошло 4 года

Дина

Я стою на улице возле кафе, где мы собираемся пообедать, и вижу, как ко мне подходят мои дочери двадцатилетняя Елена и четырехлетняя Вера. Они потрясающе смотрятся вместе, люди часто обращают на них внимание, некоторые даже фотографируют.

Матвей психует рядом со мной:

– Что они еле плетутся! Я есть хочу.

Я улыбаюсь, глядя на него:

– Потерпи. Вера еще маленькая. Сейчас будем обедать.

Когда я вижу своих подросших детей, во мне просыпается гордость, как у какого-нибудь селекционера. Ведь столько сил нужно, чтобы вырастить ребенка. Сколько бессонных ночей! Сколько любви и нежности! И вот они со мной, такие разные и счастливые.

Матвей пошел в первый класс. Лена учится на медицинском, мечтает стать хирургом. Вера пока просто красивая и счастливая девочка, от улыбки которой всем рядом с ней тоже хочется улыбаться.

Мы занимаем столик в кафе, наша шумная компашка выбирает блюда, дети спорят и смеются. И в каждом таком мгновении заключено настоящее счастье. Потому что жить нужно здесь и сейчас. И счастливым быть тоже. Потому что счастье в нас самих. В том,как мы воспринимаем мир и себя в нем.

Вдруг Вера подскакивает со стула и несется к двери. Я собираюсь догнать ее, но она оказывается на руках у своего отца и тут же целует его в щеку. Между этими двумя – нерушимая любовь. Кто бы мне сказал, что Сергей способен быть таким по отношению хоть к кому-то, я бы не поверила. Но это то, что я вижу каждый день. Эта маленькая королева держит в своих руках его сердце. Да, и мое тоже.

Нет, я не выделяю никого из своих детей. Я люблю их одинаково. Но к младшим любовь переплетена с щемящей нежностью. Это прекрасное чувство.

И да, мы не развелись. Можно, сколько угодно утверждать, что такие, как Сергей, не меняются. Не знаю. Мы просто стали учиться строить отношения. Потому что семья – это работа. Долгая и трудоемкая. Там, где каждый пытается отстоять лишь собственное "я", всем будет тяжело. А любовь приводит к тому, чтобы превратить одинокое "я" в сильное "мы". И мне кажется, что у нас получилось.

Муж подходит к столику, опускает Веру на стул, треплет Матвея по волосам, кивает Лене. А потом целует меня в губы. И я знаю, что ему это нравится, потому что мне это нравится тоже.

Можно лелеять собственную гордыню, а можно исправлять ошибки. Но пока нет безразличия, наше "мы" приносит мне счастье. А ведь это не мало.