Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ)

Люди, или не люди, но в одно и тоже время, происходит так называемый, Отбор. Именно среди бедняков, как насмешка над богатыми, родятся одарённые люди. Кто чем. Из числа бедных получаются хорошие музыканты, артисты, художники, певцы.

Та же Альда! Какие она красивые картины рисует, загляденье. Её судьба предрешена — прямая ей дорога в Академию искусства. Тан, мой друг, имеет склонность к точным наукам. Он станет учёным, сто процентов.

А вот кем я стану? Без понятия. Душа лежит к кузнечному делу и больше ни к чему. Отец, когда-то, занимался выращиванием пшеницы и ячменя, неплохо на этом зарабатывая. Насобирал денег, выкупил старую кузню и теперь он первостатейный кузнец. Злые языки говорили, что когда мне был месяц от роду, моей семье неожиданно «свалились деньги с неба». Я в это не верил, я знал, что деньги отец упорным трудом заработал. Долгое время я только смотрел, как он работает в кузне, потом, когда чуть подрос, стал отцу помогать.

Ну, как помогать? Отнеси-принеси, сюда ударь, подними, возьми щипцами, окуни это в воду. Отнеси на склад. Подмети, полы помой, кваса налей. Я обижался на отца, что он мне не даёт настоящую работу, но он как-то сказал, что моя основная работа — получить начальное образо ование. Хоть какое-то, но — образование.

Да я и не против был учиться, мне это даже нравилось. Тем более, что мне все предметы, почему-то, очень легко давались. Я мог не слышать учителя, но всегда знал правильный ответ на его каверзный вопрос. Как это у меня получалось? Сам не знаю. Ответы всегда всплывали в голове сами. Только подумал и готово.

Ладно, пора опускаться с дерева, на котором я сижу, и пробираться в склеп. Налетел ветер, начал разгонять седые клочья тумана. Периодически стала выглядывать Нира, ночная королева неба, освещая всё вокруг своим чуть голубоватым светом. Туман разойдётся быстро и тогда я, крадущийся по кладбищу, стану заметен на многие сотни метров. Да и дерево стало раскачиваться и поскрипывать. То ещё сопровождение.

Я спустился с дерева, пригибаясь, как ночной вор, или грабитель, стал двигаться в нужном мне направление, обходя могилки. Странное дело, но богатые, они же — благородные, всегда хоронили людей на слободском кладбище. Чудаки. Отсюда до города добрых десять километров. Ну и хоронили бы людей сразу за стеной города. Нет, у них всё, как не у людей.

Порыв ветра донёс звук часов башни городской ратуши города Эльсбрук. Три удара, три часа ночи. Ну вот, ещё час, может полтора, и петухи начнут свою песню, прославляя и встречая наступающий новый день. По договору, я должен здесь находиться до шести ударов часов на башне города. Учитывая, что большая часть времени уже миновала, осталось потерпеть чуть-чуть. И тогда….а что тогда?

Мой мысли были прерваны странным звуком, который я только что услышал. Да не может быть! Да нет, мне показалось! А вот и нет. Порыв ветра опять принёс обрывок разговора. Мужской и женский голоса. У, жуть то какая! Я присел между могилок, посмотрел вбок. До склепа осталось — десять метров. Нужно сделать последний рывок и я буду в безветрии и защищен, хотя бы со спины. Стоп, что меня так крепко держит за штаны? Как назло, Нира исчезла и вокруг меня только тьма, ветер и чей-то разговор. А разговор, кстати, на повышенных тонах. Покойники умеют между собой ругаться? А что им делить-то? Бред какой-то! Только живые могут так виртуозно материться. Я же всё слышу.

Рывок, рывок и всё мимо. Кто-то вцепился в штанину и тянет к себе. Медленно, но тянет. Где же ты, Нира? Только вспомнил её имя и она появилась. Я оглянулся и выругался про себя. Зацепился за куст «хватай-тащи», которого на кладбище полно. У этого куста листья смазаны какой-то липкой гадость, похожей на смолу. Что-то прилипает к листу и он начинает закрываться. Куст-хищник. Ничего удивительного. Я сделал рывок посильней и пожалел об этом. Мои новые штаны издали характерный звук и порвались. Вот же….мама Маричка будет опять ругаться.

Уже на ступеньке, ведущей к склепу, я отчётливо услышал, как чей-то разговор достиг своего логического конца — послышался глухой удар, вскрик женщины и тишина. Сам склеп был хорошо освещен Нирой, поэтому я без труда нашёл место, где мне спрятаться.

Когда мы были совсем маленькими, то вдоль и поперёк знали все закоулки на кладбище. Нас тянуло сюда не из праздного любопытства, а скорее — от вседозволенности и жажды приключений. Сколько тогда разговоров было среди слободской шпаны о новом удачном походе к мертвякам, как мы называли постояльцев кладбища. Что поделать, дети есть дети. Тем более — все родители на работе, за нами никакого присмотра не было.

Не миновали участи быть обследованными и все склепы знатных господ, которых хоронили отдельно от простолюдинов. Отдельный сектор на кладбище, усиленный уход за памятниками и так далее.