Верхом на портфеле

— Чего не бывает? — не понял Вадик.

— Что человек может от страха трёхметровый забор перемахнуть! — серьёзно заявил я. — Всё это сказки и небылицы!

— А вот и не сказки! — обиделся Вадик.

— Главное — хороший разбег, — продолжал настаивать я. — Если как следует разогнаться, то можно какой хочешь забор перепрыгнуть.

— Ребята! — позвал Дима. — Пошли скорее, учитель физкультуры давно ждёт.

— Сейчас я этому козлу покажу, — твёрдо решил я. — Как прыгну через него, не хуже любого йога!

Но козёл оказался не настоящим, а спортивным. Да и на козла он был вовсе не похож. Пень какой-то с ногами. И почему его только козлом назвали?

— Рыжиков, прыгай! — приказал строгим голосом учитель физкультуры Валентин Васильевич.

— Сейчас, сейчас… Главное — это хороший разбег, — побормотал я и, обернувшись к ребятам, сказал: — Сейчас в два счёта перепрыгну этого фальшивого Козла.

Изо всех сил разбежался, оттолкнулся и… растянулся на полу.

Смеялся надо мной весь класс.

После уроков мы вышли из школы, но не успели пройти и нескольких шагов, как услышали страшный крик:

— Спасайтесь! Бегите! Бешеная собака!

Все бросились врассыпную.

Мы с ребятами со всех ног рванули к забору, а за нами по пятам гналась лохматая, грязная собака с соседнего двора, которая уже целый месяц держала всю округу в страхе.

Забор был чуть выше меня, но я перемахнул преграду в одну секунду, словно он был мне по колено. Собака оказалась небольшой и потому не смогла перепрыгнуть следом. Хотя явно хотела кого-нибудь из нас цапнуть.

— Уф, зверюга! — с облегчением выдохнул Никита. — Ещё чуть-чуть и прокусила бы мне ногу.

— Видели, как ловко мне удалось забор перепрыгнуть? — похвастался я. — Не хуже любого спортсмена. А почему? Потому, что хороший разбег взял.

— Так ты просто бешеной собаки испугался, — засмеялся Вадик. — Я же говорил, что тренироваться нужно по системе йогов.

— Такая собака похуже дикого бизона будет, — почесал затылок Никита. — Если каждый день она нас тренировать станет, то, пожалуй, по физкультуре у всех сплошные пятёрки будут!

Пятёрка на двоих

Я — Семён Рыжиков, и у меня много друзей. Но больше всего я дружу с моим одноклассником Пашкой. Он мой самый верный друг. Мы с ним уже давно решили, что, когда вырастим, рванём во Францию и наймёмся служить в королевский дворец мушкетёрами. Как Д'Артаньян и его верные друзья: Атос, Портос и Арамис.

Нам мушкетёры очень нравятся, потому что они всегда друг друга из беды выручали и делились всякий раз последним куском хлеба. Вот и мы так же делаем. Если у Павлика две конфеты в кармане лежат, одну он обязательно мне отдаст.

Вчера, например, мы с ним договорились поделить пополам всё: фломастеры, ручки, карандаши, пластилин. Раз уж мы мушкетёры — то всё должно быть поровну, всё по-честному, как в той известной книге про королевских мушкетёров.

— А давай ещё и отметками делиться, — предложил Пашка.

— Отметками? — не понял я. — Давай, а как?

Однажды папа был наказан, потому что в коридоре сделал большую лужу, когда снег с его ботинок возле входной двери растаял.

Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?

— Ну, например: получишь ты пятёрку по математике, и будет это не только твоя пятёрка, но и моя тоже. И наоборот, моя пятёрка будет твоей.

— Ничего не понимаю, — честно признался я.

— Смотри: любую оценку ставят в дневник того, кто отвечает у доски, правильно?

— Да.

— А родители вечером дневник проверяют, верно?

Я согласно кивнул.

— Ну так вот, сначала ты нашу общую пятёрочку своему отцу покажешь, а потом я эту же самую отметку моему папе покажу.

— Ты что, забыл, на дневнике фамилия на обложке? — напомнил я. — Нас предки сразу на чистую воду выведут.

— Не выведут, — отмахнулся Пашка. — В том-то и весь секрет. Родители никогда на обложку дневника не смотрят. Главное — дневник раскрытым подавать, а остальное — дело техники. Я давно заметил: как только мой отец видит в дневнике пятёрку или четвёрку, он сразу в улыбке расплывается и больше ничего перед собой не видит, тем более обложку дневника.

— Здорово! — обрадовался я. — К тому же почерк у нас с тобой похожий, родная мать не различит.

— Правильно, я о том и говорю! — обрадовался Пашка. — Я даже продумал, как мы с тобой дневник будем друг другу передавать.

— Как?

— Элементарно! Мы ведь с тобой не просто в одном доме живём, а в одном подъезде. И твоё окно под моим, только на два этажа ниже, — напомнил Пашка.

— А ты не забыл, что прямо подо мной живёт наш физик? — грустно вздохнул я. — Стоит мне по физике двойку получить, как родители сразу об этом узнают. Они с Петром Ивановичем по утрам в лифте встречаются. И он наверняка об этом сообщит.

— Ты не отвлекайся! — деловито прервал меня Пашка. — У меня дома ведро есть железное, которое и послужит нам секретным почтовым ящиком.

— Это как? — удивился я.