Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Были и внутренние основания для того, чтобы так основательно разорить святыни, лежащие далеко от поселений. Китайцев особенно раздражала фигура Кармапы. Большинство его учеников были кхампами, прирожденными воинами. Под защитой его силового поля они нанесли армии захватчиков значительный урон. Даже с таким примитивным оружием, как мечи и мушкеты, кхампы заставили противника нести большие потери. Что в них нравилось китайцам меньше всего, так это принципиальная привычка «сохранять лицо». Из всех великих лам, бежавших от оккупации, только Кармапа вывез с собой всех своих людей и важнейшие реликвии. С достоинством, явно следуя искусному плану, он покинул страну в самый разгар вторжения. За несколько лет до ухода он написал популярную песню, в которой точно предсказал разрушение Тибета и даже предложил наилучший маршрут для побега – на юго-восток, через Бутан. Многим людям это помогло уйти незамеченными, в то время как большинство из тех, кто двигался прямо на юг или на запад, погибли под пулями или оказались в лагерях.

Из всех великих лам, бежавших от оккупации, только Кармапа вывез с собой всех своих людей и важнейшие реликвии.

В Лхасе мы накупили забавных безделушек социалистического производства, чтобы потом дарить их друзьям в Европе. Лучше всего выглядела шелкография с пожеланиями долгой жизни, якобы благословленная самим Панчен-ламой. Мы всегда веселились, торгуясь с китайскими госслужащими. Они все ведут себя одинаково: как только ты приближаешься к их прилавку, задирают нос, всем своим видом показывая, что тебя здесь никто не ждал, а затем отходят как можно дальше от товара, который ты хочешь купить. Понять, за чем ты пришел, несложно: в большинстве случаев у них есть в продаже всего один продукт, годный к употреблению. Когда покупатель уже основательно почтил их своим неусыпным вниманием, они первым делом пытаются продать бракованные экземпляры. Когда же ты все-таки настоишь на своем, у них не оказывается сдачи, и тебе приходится самому разменивать деньги на улице.

Это эффективный способ ограничить потребление. Он усиливает высокомерие продавцов и отлично действует там, где нет альтернативы. Однако мы всегда спешили, и поэтому мне приходилось укорачивать этот ритуал. Нет ничего легче: ты просто перепрыгиваешь через прилавок и хватаешь то, что тебе нравится. Это невероятно ускоряет обслуживание. Затем, если тебя не радует гримаса на лице у работника магазина или иные проявления дурного настроения, ты протягиваешь руку на прощание. Большинство мужчин попадаются на эту уловку. Теперь следует финал пьесы: ты наблюдаешь, как он потрясенно прыгает вверх-вниз, пока ты с силой стискиваешь его ладонь. В этой сцене необходимо еще хвалить его за любезное содействие. Дам – часто еще более замученных жизнью – легче всего развлечь широкой эротической ухмылкой. Если ты мотивирован тем, чтобы к людям, занимающим невысокое положение в обществе, впоследствии относились хорошо, а распорядители имущества очистились от плохой кармы, то с буддийской точки зрения такие действия даже полезны. Однако при этом нельзя ни по-настоящему сердиться, ни слишком радоваться своей победе!

Найти тибетского водителя, который отвез бы нас обратно в Непал, не удалось, и пришлось терпеть раздражительного китайского коммуниста. Он ни разу не взглянул на нас, не желая иметь никакого дела с «белыми дьяволами».

^{Благословения в Шигаце}

^{Следы былого величия}

В Шигаце он запарковал автобус перед китайской гостиницей, но мы просто отказались выходить из салона, и ему ничего не оставалось, кроме как ехать дальше – к тибетцам, у которых мы ночевали по пути в Лхасу. У них в гостинице мы старались следить за тем, чтобы к нему отнеслись доброжелательно. Он в этом нуждался. Он питался одними сигаретами и горьким чаем, и с такой склонностью к гневу вскоре разрушил бы сам себя.

Наутро мы увидели монастырь Таши Лунпо, главную резиденцию Панчен-лам. Некоторые его учреждения пережили культурную революцию. Болтая с его обитателями, мы ощущали былое величие этого места. Хотя жить в нем разрешили только небольшой группе монахов, наверняка наполовину состоявшей из китайских шпионов, все же добрая энергия не покинула монастырь.