Верхом на «Титанике»

– Какая? – подпрыгнул я.

Макс округлил глаза.

– Не спеши. Все по порядку! Татьяна Карловна сказала Вале: «Вот уедешь в Америку, устроишься там и создавай семью». Помнишь, за кого тебя приняла Ангелина?

– Я представился ответственным секретарем общества «Милосердие», а старушка обрадовалась, заговорила про стипендию.

– Абсолютно правильно, – закивал Воронов, – бабушка Валентина приняла тебя за человека, которого прислали для проверки кандидата. Валентин тоже ошибся. Он великолепно знал, с какой тщательностью американская сторона изучает тех, кто направляется в Штаты с целью учебы или работы. О допросах, которые устраивают сотрудники посольства чуть ли не с применением детекторов лжи, в научных и студенческих кругах ходят легенды! Знаешь, что задумала Татьяна Карловна?

– Нет, – ответил я.

– Убивая несчастных детей, «нянька» скопила огромную сумму денег. В банк положить их она не может, боится элементарного вопроса: «Откуда у госпожи Олежко такой капитал?» По той же причине она не покупает себе шубы, золото, не приобретает дачу. Доходы каким-то образом следует легализовать, и Олежко придумывает замечательный ход.

Валентина на работе ценят и уважают, по возрасту он годится в кандидаты на стипендию от фонда, поддерживающего российских ученых. У него безупречные характеристики и интересные научные работы, если он улетит в Америку, то все проблемы отпадут. Любой любопытный рот можно будет заткнуть ответом: «Шуба? Машина? Евроремонт? Это Валечка старается, он в Штатах отлично зарабатывает».

Татьяна Карловна растолковала сыну план и велела:

– Никаких обязательств по отношению к бабам! Тебя станут проверять под лупой. Умоляю, потерпи. Вот очутишься в Нью-Йорке, делай что хочешь, за океаном ты будешь в полнейшей безопасности, никто ничего не заподозрит.

– А что могли заподозрить? – оживился я.

– Очень уж ты, Ваня, нетерпеливый, – воскликнула Нора, – не волнуйся, сейчас узнаешь. Валентин мать не послушался, потихоньку закрутил роман с Олесей.

– Нелогично, – бесцеремонно перебил я хозяйку, – мать приказала сыну не смотреть на девиц, а в день, когда Олеся принесла ей в кафе кошелек, ушла с Асей Михайловной, сама оставила «мальчика» с симпатичной особой. Пустила козла в огород.

– Ну, во-первых, Татьяна Карловна и предположить не могла, что Валентин ослушается, а во-вторых, ее подвел снобизм. Разве домработница может быть объектом для романа? Мать просто не считала Олесю за человека, а Валентин пустился во все тяжкие, но, как ему казалось, был достаточно осторожен. Он предупредил Олесю, что не может на ней жениться, постоянно говорил о своей зависимости от матери и выставил на самом виду фотографию Татьяны Карловны в качестве подтверждения своих слов. Немного нарочитое проявление любви к мамаше водружать ее снимок в квартире сожительницы как-то странно. Но Олеся так любила его, что была готова созерцать лик Татьяны Карловны. А еще Валентин знал, что скоро уедет в Америку, он не сомневался в положительном решении по своему заявлению, и тогда отношения с Олесей закончатся сами собой. Но матери он ничего о «любви» не рассказывал. Повторю, Олеся вполне устраивала Валентина, молодому мужчине нужна женщина, не покупать же резиновую куклу!

Вот по какой причине Олеся согласилась помогать Асе Михайловне. Она увидела призрак богатства, исполнила свою роль и…

– Эта Ася Михайловна – человек с железными нервами! – закричал я. – Сын умер, а она мигом вспомнила про завещание и сумела ловко обвести вокруг пальца милицию.

Женя надул щеки.

– У некоторых людей вместо сердца пачка долларов, кстати, Ася Михайловна наделала кучу ошибок.

– Каких? – оживилась Нора.

– Мелких, но позволивших заподозрить, что в деле со смертью Юрия не все так уж чисто, – ответил Евгений, – всего я рассказывать не стану, просто приведу одну деталь. Подошвы тапок покойного были обильно смазаны гелем «Кик», так?

– Да, – согласился я.

– Лестница натерта скользким средством.

– Абсолютно верно, – подтвердила Нора.

– И как вроде бы развивались события? Юрий в тапках выходит из комнаты, делает пару шагов по ступенькам и – бац, катится вниз, ломая шею. Так?

– Да, – хором ответили мы с хозяйкой.

– А теперь объясните мне, почему на подметках тапок нет и намека на натирку, там только гель. Если Юрий шел по намазанной лестнице, эксперт бы непременно обнаружил следы на подошве, но их нет! Другая странность. Пол от спальни Шульгина до лестницы чист, вернее, на нем обнаружена пыль, но никаких отметин от «Кик». Куда они подевались? Сложив воедино эти данные, мы приходим к выводу – тапки и лестницу намазали после падения Шульгина. Ася Михайловна предусмотрела отнюдь не все! Впрочем, ошибок наделал и Валентин! Услыхав от Олеси фразу: «Милый, я сделала ЭТО», то есть разбогатела, ученый пугается. Чем дольше девушка говорит, тем хуже делается Валентину, а любовница в запале заявляет:

– Теперь я скажу твоей маме о нашей любви, и несем заявление в загс.

– Хорошо, – обещает он.

Проходит день, Валентин боится гнева Татьяны Карловны, а Олеся упорно дергает его и в конце концов в гневе восклицает: