Верховный Главнокомандующий (СИ)

Само приятие мной должности «Председателя Совета Министров», действовало на оппозиционеров — как красные трусы испанского конкистадора на дикого индейского бизона: они яростно кидались бодаться со мной! Даже, несмотря на то, что я вполне понятным — русским голосом, в доверительной беседе объяснил — что буду занимать сию должность чисто номинально. Чисто, чтоб не было раздрая между Ставкой и Военным министерством — вредящего делу.

Думаю, прежде надо рассказать предысторию происходящего политического и правительственного кризиса…

28-го августа 1915 года, произошло объединение фракций Государственного Совета и Государственной Думы в так называемый «Прогрессивный Блок». Входящие в него министры и депутаты считали, что победа над немцами возможна только при существовании сильной, твердой и энергичной власти — и, были в этом отношении совершенно правы!

Но, вот дальше…

«Прогрессисты» считали, что такой властью, может стать только власть, опирающаяся на «народное доверие». Вот эта обтекаемая формулировка, два раза за двадцатый век, приводила страну к хаосу и, в конечном итоге — к развалу!

Если же говорить своими словами — отбросив всевозможные экивоки: пользуясь критическим положением государства, союз либералов и крупной буржуазии, решил ещё больше ограничить власть Императора.

Для чего, спрашиваете?

Ну…

Думаю, для того — чтоб народу веселее жилось, сытнее кушалось, вольнее дышалось…

ХИХИХИ!!!

А вы и, поверили!

Власть и бабло, бабло и власть — вот движущая сила любой революции. А если бы «Прогрессисты» «про народ» думали — они б, требовали от Царя заканчивать войну — этому самому народу надоевшую до самой рыгочки, любой ценой. Однако, дело обстоит с точностью «наоборот»: революционеры-думцы требовали «реформ» — под соусом ведения войны более эффективно.

По их мнению, если вместо нынешнего Кабинета Министров, они у себя в Думе выберут «Правительство народного доверия» — то армия будет воевать лучше, а в тылу перестанут воровать…

Интересно, каким это образом?! Каким образом, к примеру, частные российские предприятия — на которых даже понятия не имеют что такое «стандарты и допуски», завалят фронт оружием и боеприпасами?! Кто-нибудь, мне объяснит?

Наконец, на общей встрече с министерской оппозицией в Правительстве, я с ней окончательно — «в хлам» разо…срался. «В реале», эта встреча царя и оппозиции состоялась в Могилеве 16-го сентября, шла недолго и закончилась ничем.

Из-за известных событий — «посещения» мною Мейшагольской позиции, эта встреча состоялась на неделю позже — в самом конце сентября.

В «новой» реальности, событие произошло в Офицерском собрании Главного Штаба. Всего в «совещании» участвовало восемь фрондирующих «пуще прежнего» (непримиримее ко мне, чем «в реале») министров во главе со своими лидерами — Кривошеиным, Сазоновым и Щербатовым. Сперва, они в коллективном письме «умоляли» меня отказаться от принятого решения и, вот — мы с ними встретились «живьём», как говорится…

* * *

Открыв совещание, я без всяких экивоков спросил:

— Что за забастовка против меня, господа министры? Если, кому не нравится служить государству под моим началом, пусть пишет заявление об увольнении по собственному желанию — я его с превеликим удовольствием подпишу.

Хотя, меня отставками пугали все, кому не лень — но почему-то среди присутствующих, желающих увольняться в этот раз не оказалось… Наоборот, на меня был хоть и завуалированный — в рамках приличия, но довольно плотный «наезд».

Первым, хоть и спокойно но, довольно резко высказался недавно назначенный обер-прокурор Святейшего синода Самарин:

— Вы, Ваше Величество, укоряете нас — что мы не хотим Вам служить. Нет, мы — по заветам наших предков, служим не за страх — а за совесть! А что против нашей совести, то мы делать не будем…

— «По заветам наших предков», уважаемый Александр Дмитриевич, — у меня, аж ноздри раздувались от холодной ярости, — я Вам голову снести с плеч должен — за Смуту в государстве, что Вы со товарищи разжигаете!

Тот, сжал голову — ещё «не снесённую», в те же плечи — на которых она ещё покоилась и, с ужасом пялился на меня — как будто не узнавая.

Я помолчал, успокаиваясь, затем с ехидцей спросил:

— Что я Вас ЛИЧНО(!!!), «против совести» делать заставляю, не подскажите часом?… Ну, смелее!

Уже не так спокойно, а наоборот — краснея, бледнея и слегка заикаясь, Самарин поведал мне суть возникших у нас с ним разногласий. Выслушав их, мне ничего не оставалось — как только развести руками: оказывается не так давно, по «моей» телеграмме было допущено какое-то «величание» и молебны на могиле какого-то неведомого мне митрополита Иоанна в Тобольске!

ОФУЕТЬ!!!

Реципиент, успел напоследок нагадить в делах церковных: в которых я вообще — ни ухом, ни рылом, однако…

Мало того, к делу каким-то боком замешан Распутин, митрополит Петроградский и его коллега в далёком Тобольске, епископ Варнава.

Я, откровенно стебаюсь: