Верховный Главнокомандующий (СИ)

Зимний Дворец горел ещё два дня, прежде чем окончательно не превратился из роскошного великолепия в кучку безобразных развалин…

Но, суть «басни» не в том!

Когда Императору были предоставлены реестры вещей, спасенных и сложенных в кучу, он просто не поверил своим глазам. Оказалось, что ничего не украдено! Главный царский лакей князь Волконский доложил, что нашлись даже бриллианты Императрицы — из всего имущества пропал лишь один фужер и тарелка…

Впрочем, впоследствии нашлись и тарелка с фужером!

Фужер украл гвардеец, а тарелку обнаружили когда растаял снег по весне…

Оставалось только крякнуть с досады и молча констатировать собственное поражение — он меня «сделал» в нашей словесной баталии и, намёк был достаточно прозрачен:

«НЕ МЕШАЙ!!!

«Это ты из маленькой искры разжёг негасимый пожар в этом роскошном на вид — но трухлявом изнутри здании российской государственности! И, теперь, когда оно полыхает от подвала до чердака, встань в стороне — призови народ выносить имущество!

ПУСТЬ КРАДУТ!!!

Пусть крадут, пусть воруют для себя — хоть что-то из нажитого их же трудами, потом и кровью, сохранится — чем попросту пропадёт втуне, золой обратится и в прах рассыпится…».

Как-то вдруг сами-собой — невольно-непроизвольно, у меня опустились руки…

Нет! Остаётся с горечью резюмировать: по-хорошему не договоримся!

Я психически и морально устал: а, может — так и, должно быть? А, может — ну его к чёрту?! Отречься прямо сейчас и, пошли вы все в жо…

* * *

Почувствовав моё состояние, Гучков — остановив меня, перегородив собой путь, горячо заговорил, буровя неистовым взором:

— Ваше Императорское Величество! — почему Вы не хотите подчиниться неизбежному? Почему, Вы не поймёте — ваше правление подходит к концу? Потому, что оно устарело и стоит на пути развития общества. Что сейчас правит и царствует…

Он, разведя как для объятий руки, запрокинул голову — как перед величайшим по размеру истуканом. «Как советский эмигрант перед американской «Статуей Свободы»», — пришло в голову.

Постояв так буквально секунду, Гучков с величайшим пафосом закончил:

— ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО КАПИТАЛ!!!

Эко, открыл мне тут «Америку»!

— Что, в современности — во всех цивилизованных странах так! Почему, Ваше Величество, Вы не хотите — по примеру просвещённых европейских монархий: ЦАРСТВОВАТЬ(!!!) — наслаждаясь жизнью и всеми доступными благами? Предоставив тяжкое бремя УПРАВЛЯТЬ(!!!), тем — у кого это лучше получится. Почему, Вы сопротивляетесь неизбежному и очевидному — которое, всё равно случится?!

Перед глазами, невольно всплывают ходячие скелеты-коровы близ Могилева — виденные во время «автопробега» к Мейшагольской позиции и, глаза умирающих детей беженцев — уже ничего от тебя не ждущие, ничего не просящие… Просто — смотрящие в самую твою душу.

ДЕРЖАТЬСЯ!!!

Пожал плечами:

— Раньше, я сопротивлялся… Наверное, потому что — всего этого не знал. Теперь же, оттого — что я это знаю! Я знаю, к чему приведёт эта ваша попытка «преобразования» — в момент тяжелейшей войны и всеобщего морального разброда в обществе.

«А технику тушения пожаров в зданиях, я проходил, — думаю, — будучи ещё студентом на лекциях по соответствующей безопасности».

— Откуда же Вы знаете, государь?

Здесь, Гучков слегка — самую малую малость, ехидно улыбнулся:

— От самого Христа-Спасителя — во время ночной молитвы, откровение услышали? — спохватившись, прижал руки к груди, — не почтите за дерзость, Ваше Величество… Такие уж слухи, среди народа ходят!

— Ничего, ничего, — хохотнул со стёбом, — я сам такие слухи распускаю, поэтому не считаю их какой-либо «дерзостью». Откуда, я это «всё» знаю, спрашиваете…?

Я, задумавшись, поймал Гучкова за пуговицу его пальто и принялся её крутить-вертеть, решаясь раскрыть перед ним «карты». Попробовать — сделать ещё одну попытку всё решить миром? Или нет?

«Думай, голова, думай — корону новую закажу»!

Наконец решившись, я отрываю пуговицу — засовываю её в карман пальто оторопевшего от изумления Гучкову и, говорю:

— Я это знаю, потому что я — вовсе не Николай Александрович Романов — Царь, Император, Самодержец вся Руси и многая, многое, многая… Понимаете, о чём я говорю, Александр Иванович?

Неожиданно тот, растеряно осматривая и ощупывая то место — где только что, была пуговица, ответил:

— Понимаю, Ваше Вел… Не знаю, как Вас там! Доктор Фёдоров давно уже сказал, что Вы — совсем другой человек. Психологически, «совсем другой человек». Вы — не Николай…

Имя моего Реципиента, он произнёс с оттенком пренебрежения.

Так, так, так…

Как и, предполагалось с самого начала — общее количество «иуд» оказалось несколько выше ожидаемого!

Гучков пристально смотрел мне в глаза:

— Так, кто же Вы?

Помедлив чуток, отвечаю со всем пафосом, на который только способен: