Верховный Главнокомандующий (СИ)

— Пью, Ваше Величество! — вытянувшись «в струнку», честно ответил тот.

— Ничего страшного, — покровительственным тоном сказал я, — я тоже — много пил и курил, потом снизошло на меня ЕГО(!!!) вразумление…

Сняв фуражку и перекрестившись, подняв глаза к небу:

— И, я бросил пить, курить… И, ты — бросишь, солдат!.. Есаул!

— Здесь, Ваше Величество!

— Этого «старшего фейерверкера» зачислите к себе. Пока… А там видно будет.

— Слушаюсь!

Постой-ка! Есть одна мысля…

— Вместе с тем австрийским пулемётом.

— «Шварцлозе»?

— Им самым…

— Пьяный проспится, дурак — никогда! — обронил я, проходя мимо покрасневшего как помидор подпоручика, направившись дальше, — вот так то, Ваше Благородие…

* * *

Перешли всей толпой в раздел винтовок, лежащих в своём секторе на наскоро сколоченных из необструганных и даже необрезанных досок, столах.

Первым на столе находилось длинное стреляющее «копьё», оно же — «весло», более известное в истории оружия как «трёхлинейная винтовка образца 1891 года», с примкнутым штыком.

Я взял её и повертел в руках:

— Скажите мне всю правду, господин подпоручик: когда солдат с этой винтовкой на плече идёт, он телеграфные провода штыком не цепляет? БУГАГАГА!!!

Сразу заметил отличия винтовки периода Российской Империи от более поздних — советских. Деревянное цевье и ложа из бука — а не из берёзы, ствол «схвачен» винтовыми ложевыми кольцами — а не разрезными пружинными, гранёный — а не круглый патронник, «горбатая» прицельная планка, крепление для штыка с винтовой затяжкой — а не с защелкой… Понравилась тщательная внешняя отделка винтовки, идеальное воронение — оружие, ещё ни разу не было в бою или хотя бы в грубых, солдатских руках. Открыв затвор, осмотрел внутреннюю отделку и, наведя на Солнце, проверил канал ствола — такая же «история»!

В «той» жизни, мне приходилось держать в руках трёхлинейные винтовки, правда — уже советские… Карабины — не винтовки, но «военного» образца — с очень грубой внешней и внутренней отделкой.

На казённой части увидел клеймо — русский двуглавый орёл, надпись «ИТОЗ» — «Императорский Тульский Оружейный Завод» и год выпуска — 1915.

Ничего, себе… Война вроде уже достаточно долго идёт, на фронте жуткий дефицит всего, в первую очередь винтовок: один солдат стреляет — а двое ждут, когда его ранят или убьют… Русские генералы, как угорелые мечутся по всему миру — скупая любой стреляющий хлам, а винтовочки на заводах как «вылизывали» — так и, вылизывают!

Не… Что-то пехотная винтовка мне не нравится — хотя подпоручик что-то лопочет про дальность стрельбы, пробивную способность пули и, про удобство выпустить кишки ворогу, именно таким — длинным штыком. Стрелять из неё не стал…

Взял со стола другую винтовку — драгунскую, судя по несколько меньшей длине. Открыл затвор, вложил обойму, нажал на верхний патрон — загоняя всю обойму в магазин, закрыл затвор… Винтовка заряжена.

Знаю, что отдача у «мосинки» приличная: если не прижать хорошенько к плечу — может с ног снести! Поэтому, прижимаю как следует и… Какой тугой спуск!

БАХ!!!

«Знать», это — одно. А самому, это почувствовать — совсем другое! Мать, моя… Грохоту, не много меньше — чем от той пушки!

Выпустил все пять пуль по ростовой мишени на дистанции где-то метров четыреста.

— Не узнаю Вас, Ваше Величество! — проговорил какой-то старый хрен в полковничьем мундире, глядя в морской бинокль, — все пять пуль «в молоко»…

Ну, да! Мой то реципиент — Николашка, знатный стрелок и ваще — охотник, был! Столько ворон и прочего зверья истребил… Наших «зелёных» с «Гринписом» вкупе на него — живодёра, нет!

— Не пристреляна ещё винтовка, что тут понимать?! — заступался за меня есаул и, спокойным, уравновешивающим голосом, — берите чуть выше и левее, Ваше Величество… Здесь, главное забыть обо всём — только Вы и ОН(!!!), больше никого нет!

Его голос, как будто мне резкость навёл.

Беру со стола ещё одну обойму, заряжаю:

— БАХ!!! БАХ!!!.. БАХ!!!

— Уже лучше! А, ну-ка ещё разок…

Ещё обойма… И, ещё… Наконец:

— Все пять пуль в середину мишени! — бурные и продолжительные аплодисменты моей Свиты!

Блин, чуть не начал раскланиваться — как «звезда», какая — с подиума!

Всё же думаю — как и, в истории с почерком, сохранилась мышечная память моего предшественника в моём теле. Поэтому, очень скоро, стрельба моя стала просто снайперской!

Далее пострелял с трёхлинейного казачьего карабина… Опять же — привыкнуть надо! Отдача сильнее — из-за меньшей массы и, напрягает сильная дульная вспышка — в более коротком стволе не успевает сгорать порох.

«Здесь более подходит промежуточный патрон, а не винтовочный, — подумалось, — может, просветить предков?»

Просвещу, конечно — почему бы не «просветить»?! Только, у тех сейчас другая забота — хотя бы таких патронов в достатке иметь! Так что, про всяческие попаданческие заморочки — до конца этой войны, лучше не заикаться…