Верховный жрец (СИ)

Взяв девушку за руку, я потащил ее в свою каюту, которую делил с сыном, но сейчас Максим тактично остался на палубе. Вот бы он еще не рассказал Севии о похождениях отца, или кто иной не проболтался, а то она все больше становится ревнивой, выедает мне мозг, если я «просвещаю» свою паству, ну ту ее часть, самую симпатичную, используя особые практики для достижения дзена, порой и в бане и не один раз.

— Что только не сделает реклама и красивая обертка! — бурчал я, одеваясь, посматривая на лежащую на кровати Елену. — Девка ты красивая, этого не отнять. Но пуста и неинтересна. Моя Севия фору тебе дать может и еще победит с отрывом. Да что главная жена, вторая моя, так же нос утрет. А красота… Молодая ты, еще интересна тем, что волосы светлые, необычные для этих краев.

Красотка мне не отвечала. А что говорить, если нихрена не понятно. Я не знал этого варианта греческого, правда, я никакого варианта не знал, ну а девица не могла знать русский язык. Но то, чего я хотел, она поняла быстро, пусть и не дала мне тех эмоций, что я испытывал до сих пор с Севией. Не было насилия. Вероятно, я не пошел бы на принуждение к сексу, сильно это может ударить по самолюбию, когда принуждаешь женщину. Да тут и не бывает принуждения, почти что. Если мужчина и женщина наедине, то вариантов более нет, чем предаться разврату.

А сама Елена, если верить Гомеру, вообще была «переходящим вымпелом». Ее же по итогам войны обратно взял Менелай и жил с ней в согласии. Уже не возьмет.

— Из-за острова на стрежень, — напевал я, давя в себе сочувствие.

Елену я лично сбросил в море, при этом проткнул ей печень ножом. В ином случае ее ждала иная смерть — воины затрахали бы Елену до смерти. Бойцы уже с месяц не сделали ни одного подхода к женщине, а организмы молодые, здоровые. Тут или бунт на корабле, либо отдать Елену. Ко второму варианту я не готов, ну а первый, так вообще не приемлемый.

— Что дальше? — спросил капитан.

— А дальше, — я усмехнулся и нарочито громко сказал. — В Египет! Хочу зерном загрузиться, да посмотреть, что по чем. А еще, возжелал я Сфинксу нос открутить. В Египет!

Эпилог 2

Эпилог 2

— Товарищ полковник, в Моховской аномалии вновь зафиксированы возмущения, — в кабинет к начальнику Особого отдела КГБ Республики Беларусь полковнику Зиневичу ворвался капитан Музыченко.

Музыченко Алексей Александрович всю свою службу то и делал, что фиксировал три аномалии, которые находились на территории Республики. Работа — не бей лежачего, но и такой нужно кому-то заниматься. Именно поэтому любое возмущение пространства в аномалиях является необычайным событием для Музыченко.

Так-то возмущения практически постоянны, но есть, всплески, причем уже почти удалось определить последовательность и алгоритм этих выходов неизвестной энергии.

А изучать было чего. В ряде мест, буквально в пять метров диаметром, в три раза быстрее росла, как трава, так взрослели насекомые. Нет, муравьи не становились монстрами-гигантами, они просто очень быстро достигали своих максимальных, определенных природой размеров. Так же быстро старели и умирали, если только не выходили из круга.

— Капитан, не ори! Мости свой зад и попей чайку. Ты мне тоже пригодишься, — раздраженно, хорошо, что хоть не матом, сказал полковник Зиневич.

Музыченко не стал спрашивать о причинах нервозности полковника. Капитан, человек эмоциональный, не без того, но знает меру и умеет вовремя заткнуться. Зиневич бывает груб только когда назревают серьезные дела, или что-то идет не по плану. В обоих случаях подчиненному следует молчать.

Через двадцать минут в кабинет к полковнику зашел майор ФСБ России, а так же еще один российский коллега, капитан, вместе с ними был подполковник КГБ Республики Беларусь Ландов Николай Семенович.

— В Египте нашли в нетронутой гробнице, на саркофаге надпись «Здесь был Глеб, привет Гомелю!», — начал сходу доклад, ну или, скорее, сообщение, майор ФСБ, который не представился. — Юбилейная, пятидесятая находка. В этот раз египтяне не хотят замазывать, они шантажируют тем, что передадут американцам сведения о попаданце.

— Что изменится? Как будто за океаном мало таких примеров, — проявил скепсис полковник Зиневич.

— До сих пор получалось подтирать за всеми аномалиями и свидетельствами. Примеров того, что было влияние на нашу реальность, очень мало, почти и нет, лишь косвенные и почти все от Глеба, — говорил майор.

— Мне ли нужно тебе, Миша, объяснять, как работать? Я в Республике могу тебе приказывать, а вот по Египту решай со своим командованием, — панибратски сказал Зиневич, прекрасно знавший майора Михаила Павловича Корякина.

— Это ваш попаданец, товарищ полковник, а подтираем всем миром, даже сирийцев и китайцев приходилось подключать, — сказал майор Корякин.