Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Представление о том, как происходили убийства и как реагировали на действия полиции военные инстанции, дает доклад шефу абвера адмиралу Вильгельму Канарису унтер-офицера вермахта об истреблении евреев в Борисове. Командир русских полицейских заявил ему, что уничтожить в один день 8 тысяч человек реально, поскольку это уже делалось. Но евреи-ремесленники — 1500 человек — должны были пока остаться жить, следовательно, предстояло расстрелять 6,5 тысячи человек. Расстрелы начались в 3 часа утра. Евреев транспортировали к месту расстрела на русских грузовиках под русской охраной. Женщины и дети всех возрастов плакали, просили и взывали о помощи, как только они видели хоть одного немецкого военнослужащего. Расстрелы проводились в лесу. Поскольку автомобилей не хватало, часть женщин и детей, порой с помощью железных палок, гнали к месту расстрела пешком. Это происходило на виду у мирного населения и немецких солдат. Население проявляло апатию или ужас, «ведь сцены, которые разыгрывались на улице, были ужасными». Если неевреи накануне казни считали судьбу евреев закономерной, то на следующее утро настроение изменилось: «Кто это приказал? Как можно за один раз убить 6500 евреев? Что сделали эти бедные евреи? Они же только работали! Те, кто был действительно виновен, сейчас в безопасности!» Вечером части вермахта были вызваны для создания оцепления вокруг гетто. Некоторых бежавших евреев они схватили и передали русским полицейским. Расстрел продолжался всю ночь. За несколько дней до этого советские военнопленные выкопали в лесу несколько огромных могил около 100 метров длиной и 5 метров шириной, глубиной 3 метра. Расстрел проводился так: около 20 человек снимали одежду и прыгали в ров, в них стреляли сверху, затем поверх на раненых и убитых ложилась новая партия. Когда ряд был полон, евреи насыпали сверху небольшой слой песку. Один из немецких солдат, наблюдавший это вблизи, рассказал, что русские полицейские выпили очень много шнапса, чтобы быть в состоянии проводить казнь.[275]

Одновременно под руководством Бехтольсхайма началось уничтожение евреев в сельской местности. В приказе от 10 сентября 1941 года он назвал все еврейское население большевистским и уверил своих солдат в том, что «для обращения с ним никакие директивы не нужны». В течение следующих пяти месяцев Бехтольсхайм издал около двух десятков различных приказов, общий смысл которых состоял в том, что все жители, а не только евреи являются «преступниками». После войны Бехтольсхайму удалось доказать немецким следственным органам, что он был противником убийства евреев, но осенью 1941 года именно он заявил: «Население здесь не стоит ничего большего, кроме как быть избитым и расстрелянным».[276]

16 октября, после вывода карателей из Белоруссии, Бехтольсхайм приказал солдатам 727-го полка своей дивизии «позаботиться о том, чтобы все евреи были удалены из деревень. Снова и снова подтверждается, что они являются единственной опорой, которую находят партизаны, чтобы суметь продержаться зимой. Поэтому следует безжалостно осуществлять их уничтожение». Только 8-я и 6-я роты 727-го полка убили в разных гетто в сельской местности 30 октября 4,5 тысячи человек, 2 ноября — неизвестное число, 5 ноября — тысячу человек, 9 ноября — 1800 человек, а затем с помощью СД 13 и 14 ноября — 9 тысяч и 8 декабря — 3 тысячи человек.[277]

Бехтольсхайм неоднократно подчеркивал, что убийство евреев разумеется само собой и не требует дополнительных приказов. В то же время он часто отдавал подобные приказы, снабжая их мощной антисемитской и антикоммунистической пропагандой. В приказе войскам от 25 сентября и в донесении от 19 октября 1941 года он убеждал: «Евреи как духовные вожди и носители большевизма и коммунистической идеи являются нашими смертельными врагами. Их следует уничтожать… Пожалуй, больше не осталось ни одного немецкого солдата, сомневающегося в том, что в случае удачного вторжения большевиков в Европу евреи без остатка уничтожили бы все немецкое. Тем непонятнее, что в одной войсковой части, патруль которой расстрелял семь евреев, еще спрашивали, почему их расстреляли… Если патруль установил, что в деревне настроение населения является выжидательным и боязливым и в этой деревне были уничтожены евреи и их большевистские приспешники, то в скором времени в этой деревне будет ощущаться свободное дыхание… Здесь нет компромисса, здесь есть только совершенно ясное и однозначное решение, и оно означает, особенно здесь, на Востоке, полное уничтожение наших врагов. Но эти враги больше не являются людьми в смысле европейской культуры, а преступниками, воспитанными с молодости, и бестиями, обученными быть преступниками. А бестии должны быть уничтожены».[278]