Вернадский

Изучая, например, историю магния, входящего в состав хлорофилла, нетрудно видеть, что этот магний почти не выходит из жизненного цикла: листья опадают, их поедают другие организмы, после гибели организмов на суше или в воде магний снова входит в жизненный цикл.

Есть такой же жизненный цикл для кальция и для других элементов.

Такое удерживание химических элементов непрерывно в жизненном круговороте не может быть объяснено иначе, как только тем, что захваченные жизнью атомы отличны от атомов косной материи.

Но из всего этого следует, что живое вещество может разделять изотопы, в то время как чисто химическим путем разделение изотопов невозможно.

Вернадский считал, что такое разделение изотопов осуществляется действием тех совершенно недостижимых для нас по интенсивности и чувствительности физико-химических и физических форм организованности, которые со все большей яркостью вскрывает современная наука в живых организмах [7].

Гипотеза Вернадского отвечала и учению его о начале жизни. Ведь если действительно есть материальное различие между веществом, строящим живые организмы, и веществами, из которых состоят тела мертвой природы, то, очевидно, все попытки создать живое из косной материи будут неудачными уже по одной этой причине, не говоря уже о том, что при этих попытках совершенно не принимается во внимание необходимость разделения и отбора изотопов для создания живого вещества.

Все эти вопросы, которые возникли вокруг гипотезы Вернадского, решить пока не было возможности: удивительнейшим образом оказалось, что среди многих сотен химических определений атомного веса элементов нет ни одного, сделанного над элементами, выделенными из живых организмов.

Владимиру Ивановичу приходилось делать эту работу вновь. Он поставил ее в радиевом институте, а затем впоследствии перенес в биогеохимическую лабораторию.

В августе 1926 года Вернадский проходил курс лечения в Ессентуках.

По просьбе ессентукской клиники Бальнеологического института Кавказских минеральных вод он прочел врачам лекцию «О новых задачах в химии жизни». Изложив свою гипотезу и открывающиеся перед наукой, в частности медицинской, перспективы, Владимир Иванович говорил:

– При положительном ответе на поставленные нами исследования сразу возникают многочисленные новые вопросы, в том числе и медицинские. Всякий ли кальций действует в его многочисленных сейчас терапевтических применениях, в том числе таких, которые объясняются действием иона кальция, или действует только один изотоп, тот, который входит в живое вещество, – вероятно, более тяжелый, с атомным весом сорок четыре? Можно ли относить вредное действие свинцового отравления ко всем свинцовым изотопам? Как действуют изотонически различные свинцовые препараты? На каждом шагу выдвигаются такие вопросы, так как все значительнее и значительнее выявляется нам в явлениях жизни значение ничтожных примесей отдельных атомов!

В разговоре после лекции со своими слушателями Владимир Иванович нашел для себя интересные факты. Врачи обратили его внимание на одну особенность медицинской практики: она неизменно предпочитает выделенные из организмов лекарственные вещества синтетическим фармацевтическим препаратам.

Директор клиники, слушавший лекцию с чрезвычайным вниманием, сказал ему:

– Старый, опытный врач, обнаружив у больного недостаток кальция, например, не станет прописывать ему углекислый кальций в порошках или в микстуре со взбалтыванием. Нет, он скажет ему: «Возьмите-ка, голубчик, свежее яйцо, вымойте его хорошенько со щеткой, сварите вкрутую, очистите, а затем яйцо выбросьте, а скорлупу соберите, истолките в порошок, посыпьте им хлеб и съешьте!»

Глава XXIV

ЭНЕРГЕТИКА ПЛАНЕТЫ

Энергетическое рассмотрение существования нашей планеты в данную минуту и в ходе времени не только должно позволить точнее выяснить механизм ее земной коры и ее геологических процессов, оно неизбежно должно привести к открытию новых явлений.

Отчетное собрание Академии наук за 1926 год происходило в конференц-зале академии 2 февраля 1927 года. Традиционную речь на торжественном собрании читал Вернадский. Он посвятил ее одному из самых сильных своих обобщений – учению о рассеянии химических элементов.

Казалось, жизнь крупного русского ученого складывалась как нельзя лучше. «Работу своей жизни» Владимир Иванович закончил: «Биосфера» и «Очерки геохимии» вышли в свет. Переводы их появлялись то в одной, то в другой стране. В адрес автора шли приглашения, дипломы на почетные звания и просто сочувственные письма ученых. В своей стране Вернадский руководил крупнейшими научными центрами и мог продолжать научную работу в любой области.