Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие

Для Вернадского такое возвращение научной мысли к забытой и, казалось, опровергнутой идее было вполне естественным. Он проследил течение мысли от его истоков, отметил «крутые повороты» и наметил новый неизбежный поворот: «Натуралист, исходя из школьной рутины, все время мыслил о едином пространстве, но не разных природных пространствах, не о состояниях пространства. Он не сознавал, что пространство нашей планеты и вообще пространство планет есть особые пространства, нигде, кроме планет, не наблюдаемые… Он не сознавал и не утверждал, что каждое природное тело и каждое природное явление имеет свое естественное материально-энергетическое специфическое пространство, которое натуралист изучает, изучая симметрию».

Но, может быть, нарушена гармония мира? Единое целое разбито на бесчисленное множество осколков — пусть кристаллических, симметричных, но все же отдельных осколков? Разрушено великое и необходимое единство мироздания, которое с таким искусством создавали в своих теориях философы Древней Греции, которое испокон веков религия воплощала в образ всемогущего бога?

Да, конечно, к прежним основаниям симметрии Вселенной вряд ли можно возвратиться. Но это не значит, что единство и гармония мира отсутствуют. Совершился переход к более сложным формам взаимодействия пространств, обладающих разными типами симметрии. Ведь и в земной коре, в единой массе горной породы сплочены кристаллы, имеющие различную структуру и симметрию. Это не мешает им сосуществовать миллионы лет. Более того, в биосфере прекрасно взаимодействуют особые «нетвердые кристаллы» живых организмов с типичными неорганическими кристаллами…

И все-таки величественный мир, где царствуют законы симметрии, где соразмерны многообразные формы пространств и симметрий, где гармония форм выявляет совершеннейшую архитектуру — организацию беспредельных пространств, — этот величественный мир симметрии не существует в действительности.

Мир пространственной симметрии, даже построенный искуснейшим мастером и мудрецом, будет всего лишь холодным безжизненным слепком нашего реального мира…

Как мир меняется! И как я сам меняюсь!Лишь именем одним я называюсь,На самом деле то, что именуют мной, —Не я один. Нас много. Я — живой…Звено в звено и форма в форму.Мир во всей его живой архитектуре —

Орган поющий, море труб, клавир,Не умирающий ни в радости, ни в буре.Как все меняется! Что было раньше птицей,Теперь лежит написанной страницей;Мысль некогда была простым цветком,

Поэма шествовала медленным быком;А то, что было мною, то, быть может,Опять растет, и мир растений множит…

Вслед за Н. Заболоцким вспомним вечную изменчивость мира, его текучую архитектуру.

Что же определяет жизнь Вселенной, постоянную смену форм, рождение нового, невиданного прежде?

… Так появляется вслед за символом соразмерности — симметрией, символ изменений — время.

ВРЕМЯ

Что такое время?

Веками этот вопрос волнует людей. На него дано множество ответов. Время признавали всемогущим и отрицали начисто. Считали, что оно проникает всюду и, напротив, предполагали его лишь в воображении человека.

Идея существования особого качества мира — времени — относится к временам доисторическим. Тогда же появилась мысль о вечности. И, как было с идеей бога, человек, предположив, выдумав время, захотел его представить себе зримо, в виде реального образа. Это оказалось нелегко. С богами было проще, они рано или поздно становились очень похожими на людей, а в своих взаимоотношениях — на то общество, которое им поклонялось.

Иное дело — время. Приходилось признавать, что оно имеет власть даже над богами. Древние римляне, например, изобразили двуликого Януса, смотрящего одновременно в прошлое и будущее. Но ведь время — это прежде всего настоящее…

Мироздание подчиняется законам божественной симметрии, учил великий Пифагор. Он попытался распространить идею симметрии на время, предложив для него идеальный геометрический образ: сферу, объемлющую все сущее.