Вернейские грачи

— Ба, кого я вижу! — радостно воскликнул он. — Жером Кюньо собственной персоной! Если б ты знал, дружище, как все мы тебя ждали! — Он затряс руку Жерома. — Рассказывай скорей, что нового в Париже. Легче ли живется там такой мелюзге, как мы с тобой? Что говорят о войне? Заткнули рот Фонтенаку, или он все еще продолжает кричать, что мы должны поддерживать во всем американцев и вооружать Германию? Да что ж ты мне ничего не отвечаешь, Жером? — спросил он вдруг.

— Жду, когда ты дашь мне вставить слово, — отвечал, смеясь, Жером Кюньо. — Ишь, как славно мелет старая мельница.

— Ах ты, негодник, еще издеваешься над стариком! — шутливо замахнулся на него Фламар. — Ну, всерьез, расскажи, что там в Париже видел? Что слышал? Как там живут наши ребята?

Кюньо усмехнулся.

— Сводят концы с концами, и то ладно, — сказал он. — Зато, кажется, начинают подымать головы, говорить полным голосом — это уже кое-что. Я был у наших в Сен-Дени и Сент Уэне. Там народ разговаривает как надо…

— Ты, верно, еще не знаешь наши новости, — перебил его Фламар. — Не очень-то они тебя обрадуют.

— Ты о том, что делается у Старой Мельницы? — нахмурился Кюньо. — Знаю, слыхал. Кажется, и тут не обошлось без Фонтенака. Это по его милости прибыла к нам «миссия» из его дружков. Мы для него стали слишком беспокойны…

— Как! Так, значит, мы обязаны проискам этого предателя, этого коллабо… — кипя от негодования, начал старик.

— Ого-го-го, как распалился, старина! — Кюньо ласково тронул Фламара за плечо — Ну, ну, не расстраивайся! Вот встретимся у меня и обо всем потолкуем. — Он оглядел перрон. — Ты не заметил, Фламар, встречал меня кто-нибудь из наших?

Фламар кивнул.

— Тебя встречали грачи! Только они думали, что ты приедешь сонорским поездом. Марселина прислала за тобой целую ватагу ребят и «Последнюю надежду». — Он взглянул на станционные часы. — Через семь минут придет сонорский. Наверное, сейчас они будут здесь.

Не успел Фламар сказать это, как на перрон высыпала ватага молодежи. Только что пустынная и тихая станцийка вмиг ожила, зашевелилась, зазвучали молодые голоса, сразу стало казаться, что на платформе суета и очень много народу. Цветные косынки и клетчатые блузки девочек перемешались с синими комбинезонами и беретами мальчиков.

— Мы слишком рано! Поезда еще нет!

— Ага, я говорила, что рано, а Витамин со мной спорила, что опоздаем!

— Витамин — известная паникерша.

— У Корасона камера спустила, Жорж и другие мальчики остались помогать.

— Какая камера? Заднего или переднего колеса?

— Пойди сам посмотри.

— Девочки, девочки, посмотрите на Жюжю, какой он смешной!

Хомер и его группа сидели, затертые велосипедами, оглушенные малознакомой французской речью. Внезапно одна из девочек увидела Жерома.

— Боже мой! Смотрите — дядя Жером! Вот же он! На перроне!

Ватага кинулась со всех ног к прибывшему.

— А мы вас с другим поездом ждали!

— Как же вы так рано?

— Вот так бы и пропустили!

— Витамин правду говорила…

Жером еле успевал пожимать руки, отвечать на вопросы и приветствия. Звонкий девичий голос, наконец, освободил его:

— Довольно, ребята! Вы совсем затормошили дядю Жерома. Возьмите лучше его вещи, несите в машину и скажите Корасону, что мы идем.

Косынки и береты послушно посторонились, и полдюжины рук подхватили военную сумку Жерома Кюньо.

— Клэр! — сказал Жером. — Здравствуй, Клэр! Как хорошо, что ты пришла! — И он протянул обе руки навстречу высокой девочке в синих спортивных брюках и клетчатой блузе с карманами.

На первый взгляд не было ничего примечательного в этой девочке. Самый обычный подросток с длинными руками и ногами. Узкие блестящие глаза «с притенкой», то есть запрятанные в тени длинных мохнатых ресниц. Большой выпуклый лоб, большой и веселый рот. Все лицо неправильное, живое, переменчивое в каждой своей черте. Хороша была только походка: стремительная, упругая, свободная. Девочка шла, точно танцевала, — такими пластичными казались все ее движения.

— Смотри! — шепнул Рой Мэйсон Фэйни. — Видишь какая! — с самого появления Клэр он не спускал с нее глаз.

— Хм… А чего смотреть? — отозвался Фэйни. — Девчонка как девчонка, только в штанах. Даже вовсе не хорошенькая!

— Ну, не хорошенькая! — удивился Рой. — Не знаю! Может, ты и прав… А по-моему, ты ничего не понимаешь. Решительно ничего. — И он с еще большим вниманием принялся наблюдать за девочкой.

Клэр шла по платформе рядом с приезжим, стараясь приноровиться к его широким шагам.

— Ox, как я ждала вас, дядя Жером! — говорила она, заглядывая в лицо Кюньо. — Прямо дни считала…

— Все в порядке, Клэр, — сказал Кюньо. — Твое письмо передано Пьеру, и он его прочитал.

Девочка вспыхнула.

— Так вам удалось повидать товарища Дюртэна! Вы сами передали ему мое письмо?

Кюньо кивнул.

— Сам. Он при мне его читал.

— И… и что же он сказал? — Клэр впилась глазами в лицо Кюньо.

— Сказал, что и сам за эти годы старался разузнать, кто предал полковника Дамьена. Но пока ничего не удалось выяснить. Спрашивал, какая ты? Похожа ли на отца?..

Лицо Клэр мгновенно погасло, выразило какое-то усталое разочарование.