Вернейские грачи

И, боже, как смешалась, как покраснела она, убедившись, что Марселина слышала это «у нас» и «наши дети».

— Извините меня, госпожа Берто, — пробормотала она. — Я, кажется, позволяю себе лишнее… Но я уже так свыклась со всеми вами…

Вместо ответа Марселина обняла ее.

Вот почему мадемуазель Ивонн стояла перед Херувимом преображенная, не похожая на себя.

— Так зачем же я понадобилась вам, Анж?

Херувим начал скороговоркой:

— Вот, значит, были мы у госпожи Фонтенак в замке. То есть, конечно, это господин кюре был, а я сидел в саду, а потом пошел в дом привратника.

А поехали мы в замок потому, что господин кюре хотел сказать хозяйке, что делается в городе, и сам хотел узнать, когда окончательно ждут господина Фонтенака. Ну вот, значит, сижу я у ворот, и вдруг прибегает за мной Антуан, их слуга, и велит мне идти наверх, к хозяйке. Я и пошел. Тут ваша сестра, госпожа Кассиньоль, велела мне бежать сюда. Чтоб я, значит, сказал вам, чтоб вы, значит, и те барышни, которые приехали с вами, немедленно возвращались в город.

— Немедленно возвращались в город… — машинально повторила Засуха.

Наступила долгая пауза. И вдруг на глазах Херувима с мадемуазель Ивонн начало совершаться обратное превращение. Померкли глаза, поблек румянец на щеках, увяла улыбка, и перед семинаристом снова предстало давно знакомое существо, похожее на лист из гербария.

— Можете передать сестре, что мы возвращаемся, — словно дуновение, донеслось до Херувима. Засуха зябко передернула плечами и отвернулась к окну. Однако Херувим не собирался уходить.

— Очень уж неспокойно в городе, мадемуазель, — стараясь говорить авторитетно, как сам кюре Дюшен, продолжал он. — Красные готовят какое-то собрание. Всюду висят их листовки и объявления. Наверное, поэтому госпожа Кассиньоль, значит, желает, чтобы вы вернулись… Господин кюре виделся с префектом. Заводские, говорят, опять волнуются… Я был в Заречье, там на каждом шагу плакаты, воззвания… Господин Морвилье говорил нашему кюре, что пахнет беспорядками… И что им надо, этим красным! Не понимаю… Ну, госпожа Кассиньоль как про все это узнала, так и всполошилась. А тут госпожа Фонтенак говорит: «Как вы могли позволить вашим воспитанницам отправиться в это Гнездо? Ведь это бог знает что за место!» Ну, она, значит…

— Хорошо, Анж, ступайте, — прервала его, не оборачиваясь, Засуха.

Херувим посмотрел на сухие волосы, на узкую спину с выступающими лопатками, поправил свою бархатную скуфеечку, воротник и, чувствуя себя неотразимым, вышел из классной.

В это утро в Гнезде было необычно тихо и пустынно. На широком, чисто выметенном дворе не было ни души. Только из трубы кухни шел легкий дымок, показывающий, что не все ушли из Гнезда. Во всяком случае, Лолота была на месте и, видимо, готовила с дежурными обед. Да еще из окон второго этажа время от времени доносились возгласы, не совсем понятные для непосвященного; «Беру!», «Мой ход!», «У меня джокер!» Мать и Рамо еще на рассвете уехали в город. Хомер тоже отправился в город «навестить кое-кого из прежних сослуживцев». Таким образом, Гнездо осталось на попечении «старейшин» — Корасона, Клэр и Витамин. В этот день предстояло полоть огород и косить нижний луг, позади фермы Леклера, чтобы заготовить на зиму сена Белянке.

«Старейшины» разбили мальчиков и девочек на бригады: девочек поставили на прополку, мальчиков послали косить. С мальчиками ушли Тэд Маллори и Дэв Ванами. Ни Рой, ни Фэйни с Лори Миллсом не пожелали принять участия в работах.

— Вы о нас не беспокойтесь. Мы скучать не будем. Сами придумаем себе занятие, — высокомерно поглядывая на Корасона, процедил Рой, когда тот предложил ему пойти косить.

— Вот еще, нашли дураков на вас работать, — проворчал Фэйни по-английски, зная, что Корасон его отлично поймет.

— Да уж потрудитесь сами, — подхватил Лори Миллс, который во всем следовал примеру Фэйни.

Алиса и Мари тоже не пожелали присоединиться к девочкам. Мари с живостью спросила:

— А Юджин пойдет работать?

Оказалось, что Юджин никуда не собирается идти. Он торчал в кухне возле Лолоты, жевал что-то предложенное ему добродушной стряпухой и перебирал свои спичечные коробки.

Тогда Мари со вздохом сказала, что и она предпочитает помогать Лолоте.

Алиса в ответ на предложение пойти на прополку только передернула плечами:

— Что вы! От земли и особенно от травы руки так портятся… Нет, нет, это развлечение не для меня…

И она слонялась по дому — величественная, отчаянно скучающая — до тех пор, пока перед ней не вырос Фэйни.

— Мисс Алиса, как вы относитесь к картам? — вкрадчиво начал он. — Может, сразимся в покер? Нас будет как раз четверо, если вы согласитесь.

— Что? Карты? — переспросила Алиса. — И вас еще не выгнали отсюда? Я слышала, мадам Берто не допускает никаких азартных игр!

— Да ведь ее сегодня нет…

— Но у меня ни сантима. Все мои деньги в пансионе у госпожи Кассиньоль.

— Пустяки, я одолжу вам, — великодушно предложил Фэйни.

Так Алиса стала четвертым партнером в игре. Сначала она со скучающим видом перебирала карты, но уже через полчаса азартно вскрикивала, беря очередную взятку.