Верни нашу дочь, бывший!

Образование у меня неоконченное, но всё-таки я должна сочинять на ходу, чтобы не просто убедить Усольцева поверить мне, но и заставить его согласиться дать мне эту работу. Я до дрожи в конечностях хочу находиться рядом со своей малышкой, и больше не смогу отдалиться от неё, зная, что она жива и здорова. На секунду в голове мелькает мысль, что теперь у неё есть родители, которые нуждаются в ней точно так же, как и я, вот только я не должна никого не жалеть. Меня не жалели, когда отняли самое дорогое, что у меня было и нагло обманули, заставив похоронить своего ребёнка.

«Молодая. Родишь ещё!», – звучит в ушах голос медсестры, а её жалостливый взгляд до чёртиков омерзителен.

Она смотрела на меня, а мысленно хихикала и наверняка решала, куда потратит свою часть заработанной суммы с продажи ребёнка. Насколько бессердечными и жестокими бывают люди…

– Предложение показалось мне довольно интересным, ведь мне куда приятнее находиться рядом с маленькими детьми, чем работать официанткой и постоянно терпеть похотливые жалящие взгляды на себе. Как вы понимаете, взглядами дело не ограничивалось. Я согласилась. Человек моего бывшего мужа нарисовал те рекомендации, которые вы видели. Простите. Я согласилась участвовать во лжи, потому что на самом деле нуждалась в этой работе, как в глотке воздуха. Понимаю, что вы можете прямо сейчас прогнать меня, но я прошу дать мне хотя бы малейший шанс проявить себя. Если я не начну выплачивать долги Шолохову, он будет безжалостен ко мне.

Приходится пустить слезинку, и я начинаю чувствовать себя точно такой же дрянью, как и мой бывший муж.

Ну зачем такой спектакль разыгрывать?

Однако на кону мой ребёнок, и, чтобы забрать дочь, я должна сначала доказать, что она моя. Я не успела ничего выкрасть из дома Усольцева, чтобы сделать анализ ДНК, поэтому важно задержаться там как можно дольше.

– Вот как? Чудесно… Мне нравится ваша прямолинейность, Вероника. Говорите дальше, – Усольцев продолжает смотреть на меня пытливым взглядом, от которого теперь уже подкашиваются ноги.

Ещё не всё?

Я не убедила его в своей откровенности?

Впрочем, вряд ли он поверит, что Шолохов отправил меня на работу в дом своего главного конкурента так просто.

Делаю вдох и решительно киваю.

– Если я стану вашей любовницей, мой бывший муж обещал списать долги как можно быстрее, но вы не подумайте, я не собиралась это делать.

– Правда? Вы вырядились во всё это, чтобы я поверил, что вы хотите стать простой няней в моём доме? – на губах Усольцева появляется игривая улыбка. – Да вы ведь даже на каблуках еле стоите.

Он издевается надо мной, поддевает, чтобы заставить нервничать. Испытывает мою нервную систему, от которой ничего не осталось в тот день, когда я узнала, что малыш не выжил. Которую я собирала по крупицам после предательства любимого человека. Меня не получится пронять такими вопросами.

– Я надела то, что велел Шолохов, но я на самом деле не планировала становиться вашей любовницей. Я смогла бы начать отдавать долги крупными суммами и забыла бы обо всех страхах. Простите, но я никогда не смогла бы лечь в вашу постель.

– Почему же? – Усольцев с подозрением щурится, а его вопрос бьёт под дых.

Ну и что я должна теперь сказать ему?

Хочет, чтобы сделала комплимент, или, напротив, заставила поверить, что он неинтересен мне, как мужчина? На что он напрашивается такими вопросами?

– Всё просто, – пожимаю плечами я. – У вас есть семья, а я не собираюсь рушить что-то и превращаться в третью лишнюю. Я не из тех девушек, которые будут рушить брак. По этой причине я и не окажусь в вашей постели.

Усольцев с грустью ухмыляется и кивает.

А ведь он сказал, что у него нет жены. Поздно вспоминаю об этом, и теперь кожа покрывается мурашками. Быть может, этот тот самый промах, который я совершила? Оступилась во лжи?

– Ладно. Сейчас уже поздно. Завтра вы пройдёте обследование, которое включает в себя беседу с психологом, а после этого мы уже решим, как быть дальше. Мне нравится ваша честность, Вероника, и я готов оставить вас в своём доме, если всё будет нормально.

– Спасибо, – только и могу выдавить из себя, потому что голова идёт кругом от слов мужчины.

Всё-таки я не совсем откровенна с ним, а разговор с психологом может только усугубить положение, потому что все эти «терапевтические беседы» вскрывают внутренние нарывы.

– Я провожу вас в гостевую комнату и пойду спать.

Усольцев разворачивается и идёт в сторону дома, а я понимаю, что даже не успела осмотреться в саду, но время для этого ещё будет. Сейчас в висках пульсируют болезненные спазмы, а тошнотворный ком то и дело подступает к горлу. Скорее всего, от волнения у меня подскочило давление. Страшно даже вспоминать, как я мучилась из-за него после развода. А ещё панические атаки… Передёргиваю плечами и мотаю головой, только бы не думать о плохом.

Добравшись в полном молчании до гостевой комнаты, Усольцев останавливается в дверном проёме, опираясь на косяк, и тяжело вздыхает.