Верни нашу дочь, бывший!

– Ладно. Я чувствую, что нужна этой малышке. Я смогу подарить ей материнскую любовь и заботу. Конечно, я понимаю, что не стану ей матерью, но няня должна отдаваться без остатка и служить примером маленькому человечку, который впоследствии вырастет взрослой личностью. Я не думаю, что правильно будет вести себя, как преподаватель. Важно подарить самое главное – любовь, научить ребёнка любить окружающих. Возможно, в этой ситуации я не могу мыслить, как няня, поэтому говорю правду, понимая, что он всё равно поймёт – лгу я или нет.

– Я вас услышал, – хмурится психолог. – Думаю, на этом мы можем закончить наш разговор. Я сообщу о результатах Виктору Дмитриевичу.

– То есть мне сказать ответ вы не готовы?

Я закипаю, но стараюсь сдержать чувства в себе. Меня бесит ощущение, словно меня просто использовали. Внутри всё кипит от ярости, которую умело прячу за натянутой на лице улыбкой.

– Простите, но я не должен давать какой-то ответ вам. Я доложу клиенту свои выводы, решение принимать будет только он.

– Прекрасно.

Встаю с чересчур неудобного кресла и спешно выхожу из кабинета. Почему-то мне кажется, что психолог ничего хорошего Усольцеву не скажет.

Наверное, ему не понравилось то, что я заговорила о любви, но я сказала правду, до которой этот человек в любом случае планировал докопаться.

И что будет дальше?

Усольцев отправит меня подальше и не подпустит к дочери?

Сердце начинает биться чаще, стоит мне подумать о маленькой девочке, которую мельком удалось увидеть вчера.

Не успеваю даже пикнуть, когда кто-то хватает за руку и затаскивает меня в процедурную. И только оказавшись там, понимаю, что это бывший.

– Шолохов, ты в своём уме? – шёпотом пытаюсь накричать на бывшего мужа я. – Тут камеры повсюду. Усольцев и без того не доверяет мне. Что ты творишь? Зачем?

– Тише, – шепчет Роман, прижимая меня к стене.

Он скользит руками по моей талии, отчего пробирает, но не волнительной дрожью, как это было раньше.

Нет…

Мне становится противно.

Я чувствовала себя точно так же, когда в заведении, где работала официанткой, меня пытались лапать незнакомые мужики.

– Оставь меня! – рычу я и отталкиваю Шолохова от себя. – Больше не смей ко мне прикасаться. Ты мне противен.

Шолохов отшатывается после моих слов, будто получил пощёчину.

Пока он молчит, я испуганным взглядом пробегаю по очертаниям его лица и отмечаю, что бывший муж и Усольцев чем-то похожи: светлые пшеничные волосы, высокий рост, широкие плечи и властный характер. Если бы не знала, что они конкуренты, подумала бы, что родственники. Впрочем, кто мешает родственникам быть конкурентами и наоборот?.. Вдруг, мне что-то неизвестно об их связях и этой непонятной взаимной неприязни друг к другу?

– Что ты здесь делаешь? Усольцев может узнать, что мы встречались. Я и без того вишу на волоске. Этот проклятый психолог…

– Плевать на психолога. Я хочу, чтобы ты бросила эту затею. Ника, тебе не нужно находиться в доме Усольцева. Он будет использовать тебя, чтобы насолить мне.

Нервный смешок слетает с губ раньше, чем я успеваю сообразить, что происходит. Шолохов изображает из себя заботливого бывшего мужа? Как-то поздновато для такого. Или?..

– Я делаю это ради своего ребёнка. Если ты забыл об истинной цели моего нахождения там… Шолохов, только у меня начинает что-то получаться, и появляешься ты. Если Усольцев узнает об этой встрече…

Думаю, что сказать Виктору Дмитриевичу, если ему станет известно, что я общалась с бывшим мужем. Могу сказать, что Шолохов шантажирует меня. Вряд ли Усольцев поверит, что бывший решил сдать и требует от меня отказаться от всего.

– Не узнает. Мне удалось подкупить программистов, поэтому все камеры отключены.

– Ты уже подкупил человека, который отправил меня в дом Усольцева, как успевшую зарекомендовать себя в богатых кругах няньку, – огрызаюсь я.

– Это не то. Другое. Совсем другое, – мотает головой Шолохов, и я понимаю, что он не договаривает нечто важное.

Телефон звонит, и я ловко выуживаю его из кармана.

Усольцев.

Сердце колотится.

Что, если он уже узнал о моей встрече с бывшим и звонит, чтобы отказать?

Нажимаю на кнопку ответа под пристальным взглядом, пронизывающим меня, и подношу телефон к уху.

– Слушаю, – отвечаю глухим голосом.

– Вероника, вы уже уехали из медицинского центра? Я думал, что успею получить результаты и забрать вас.

– Я…

Шолохов стискивает зубы и отрицательно мотает головой. Вижу, что он не желает отпускать меня, и совсем не понимаю столь резкие перемены в его отношении.

– Я ещё здесь Виктор Дмитриевич. Куда мне подойти?

– Я в машине на парковке. Жду тебя тут. Пообедаем в кафе и обсудим дальнейшее взаимодействие.

Внутри всё сотрясается от мысли, что он не отказал мне. Возможно, это шанс получить желанный положительный ответ.

– Пара минут, и я буду у вас! – отвечаю, отключаю телефон и спешно убираю его в карман. – Ты всё слышал. Мне пора.

– Ника, прошу тебя, будь осторожна, – выдаёт Шолохов, понимая, что в этот раз ему не удастся всё решить за меня.

– Как только я смогу заполучить ДНК девочки и передать тебе, я свяжусь с тобой, – киваю я.