Верните меня домой

Воробушки! Сегодня приходили полиционеры к нам. Допрашивали меня. Пришлось рассказать, что ты в Москву поехала, потому что поступила. Прости, губить из-за тебя жизнь не буду. Еще потом припишут соучастие в похищении.

Видела, как твоя мать раздает твои вещи. Прости, отобрать ничего не получилось. Так что, посылки к осени не будет. Держись там.

Маргарита! Как ты посмела! Мы же договаривались, обсуждали перспективы карьеры! Я уже начала собирать тебе материалы для диссертации! Ты мне больше не дочь!»

Маргарита нервно хихикнула. Похоже, последнее сообщение было отправлено излишне разозлившейся родительницей. В сердце болезненно кололо. Земля уходит из-под ног? Нет, кажется, что мир просто перестает существовать на томительно долгое мгновение, разваливаясь на куски побольше и поменьше, которые становятся иллюстрациями различных этапов жизни. А потом хоп! И все это начинает собираться в отвратительную химеру реальности. Прекрасно зная характер своей матери, Маргарита была уверена, что ближайший год соваться к ней не стоит. Даже если и примет назад под крыло, так выест мозг чайной ложечкой. Уж лучше бомжевать.

Криво улыбнувшись, Маргарита представила, как вместе с одним из домовых катается в метро в робких попытках согреться, как радуется самому дешевому чебуреку. И ей стало грустно и немножко страшно. Она понимала, что жизнь на улице не для нее. А значит, оставался только один шанс на выживание: хорошо учиться и экономить на всем. В конце концов, насмешки над собой можно и перетерпеть, а если быстро бегать из корпуса до общежития, можно даже не заболеть в легкой курточке.

Марго погнала прочь глупые мысли. Да, первые пару раз могло и прокатить, а потом воспаление возьмет ее в свои цепкие лапки и покажет, что одежду придумали не просто так.

«Ну что, Маргарита, за что боролась, на то и напоролась? Давай, полной ложкой огребай свою самостоятельность!»

Груз проблем, которые раньше существовали где-то в теории и на периферии сознания, свинцовым плащом рухнул на плечи ведьмы, порождая множество неприятных мыслей.

Разозлившись, Маргарита написала коротенькое письмо матери о том, что приняла ее решение, отправила и с раздражением выключила компьютер, окончательно отрывая от себя мысли о том, что ей было, куда вернуться.

«Так, а теперь вперед, учиться. Не хватало еще из универа вылететь и остаться без крыши над головой. Сашка тебя не приютит, не выдержит она визитов твоей матушки. Кир тоже живет в общаге, так что, перепрятываться тебе некуда!»

Закинув сумку на плечо, Маргарита чеканным шагом вышла из библиотеки, раздраженно пощипывая себя за запястье. Паника постепенно подбиралась к ней. Медленно. Неотвратимо. Она словно знала, что ничего не изменится, что у Маргариты попросту нет выхода, а значит, можно не спешить и наслаждаться.

Пусть Марго и не любила одушевлять собственные эмоции, сейчас она никак не могла отделаться от образа ядовито-зеленого питона, который вальяжно полз в ее сторону.

Прислонившись лбом к холодной стене, ведьма пыталась прогнать из своего сознания ужас и чувство безысходности с неприятным привкусом плесени, явственно ощущавшегося во рту.

Следующие две пары прошли в напряженном молчании. Маргарита то и дело ловила на себе взгляды других студентов, и ей постоянно казалось, что они знают о ней все. О том, что она ведьма, что ее выставили из дома, что у нее нет денег даже на еду. И пусть умом Марго понимала, что этого не может быть, что это просто отчаянное желание накрутить себя посильнее, натянуть нервы до предела, но ничего не могла с этим поделать.

То тут, то там ей мерещились Неистовые ведьмы во главе с их огневолосой предводительницей. И каждый раз сердце уходило в пятки и в глазах темнело. Маргарита злилась, нервно облизывала губы. Дошло до того, что они стали болеть от такого варварского обращения.

С трудом дождавшись окончания занятий, Маргарита выбежала из университета и быстрым размашистым шагом направилась в общежитие. Ей казалось, что мир позади перестает существовать, что самим своим присутствием она уничтожает все сущее. От таких невольных мыслей внутри становилось еще тоскливее.