Верность

— Очень нужны ему ваши списки, — буркнул Федор Данилович, — ну, пошли, — сказал он Сергею, — принимай цех.

И сразу как-то весь насторожился, воинственно приподнял плечи; беспокойно и сердито посматривая по сторонам, пошел вслед за Абросимовым.

— Товарищ директор, а, товарищ директор! Проснитесь! Федор Данилович сейчас придет. Ой, опоздаю я на смену.

Жалобный голос девушки… Что за чертовщина? Где он? Степан Ильич сбросил ноги с дивана и, согнувшись, сел, отвернув лицо в сторону. Сознание, что он уснул, глупо, малодушно уснул, ошеломило его. Стыдясь своего помятого лица, растрепанного вида, — рубашка, о ужас, вылезла из-за ремня! — Степан Ильич воровски, отворачиваясь всем корпусом, пытался одновременно заправить рубашку и достать из кармана носовой платок. И оттого, что это никак не удавалось сделать, в нем закипело раздражение. Чего она здесь стоит, эта девчонка?

— Ну, прекрасно… Пришел и пришел… — забормотал он, силясь сообразить, зачем в такую рань пришел Федор Данилович.

И вдруг все вспомнил. И словно желая дать понять, что ничего особенного нет в его растрепанном виде, — от нее, этой девочки, до него, директора, дистанция, знаете ли, огромного размера — Степан Ильич чужим, металлическим голосом произнес:

— Я же вам приказывал, — это слово он проговорил с особенным наслаждением, — я же вам приказывал разыскать его еще ночью, — и поднял беспощадные, холодные глаза…

И вдруг выражение властной решительности сошло с его лица, и оно стало смешным: мирным, старческим, растерянным. Степан Ильич медленно поднялся и, опустив руки, часто заморгал…

— Вы… что… тут?

Перед ним стояла «спасительница программы»!

Храбрая девушка, она открыто и весело смотрела на директора. Наступило утро, теперь она его не боится!

— Товарищ директор, Федор Данилович сейчас придет.

— Подождите, — Степан Ильич тер пальцами лоб. — Вы, собственно, что же, на пульт перешли?

— Нет. Это я один раз. Сегодня уже Соня будет. До свидания, товарищ директор. Сводки на столе.

Тряхнув косичками, Лиля выбежала из кабинета.

Степан Ильич стоял в позе человека, думающего над трудной задачей. Она дежурила всю ночь здесь, за перегородкой! Но на ней была белая блузка, а теперь, как в цехе, синий рабочий халат. Поэтому он ее не узнал?

Степан Ильич никогда не ходил на диспетчерский пульт. Он привык знать, что сидит за перегородкой девушка и звать ее Соня. И все.

Степан Ильич огорченно побрел к креслу. Нет, это очень плохо, что он ее не узнал. Фу, а как повысил голос, как посмотрел на нее! Разве ее вина, что не разыскала Фролова? Спал, наверное, где-нибудь… Дежурный по заводу называется! Вот он сейчас всыплет этому дежурному!

Степан Ильич, хмурясь, придвинул к себе сводки. Ночные смены поработали хорошо. Так, это приятно. А это что? Ага, докладная записка.

«Докладываю вам, что прессформу крышки тракторной катушки сегодня ночью сделали. Прошу отметить сознательность и умение слесаря Глазнева. Хочу напомнить вам, товарищ директор, чтобы вы обращали более серьезное внимание на докладные записки. Больше недели назад я просил (докладная у вас) отметить в приказе по заводу рабочих Овчинникову и Глазнева за втулки. Но до сих пор вы молчите, чем ставите меня в неудобное положение перед рабочими. Их надо поощрять все-таки, что у нас слабо практикуется. Чья тут вина, я не знаю, только замечу, что на соседнем заводе гораздо лучше в этом отношении.

А мы ведь, кажется, живем в одном государстве.

Фролов».

Степан Ильич откинулся на спинку стула. Какая жара в кабинете, дышать нечем! Расстегивая ворот рубашки, позвонил. Вошла секретарь.

— Мне Фролова, — сказал директор.