Верность

Достав телефон, Маргерита увидела сообщение от хозяйки квартиры на корсо Конкордия: «Дорогая Маргерита, я все подписала, теперь дело за вами», – и от сотрудницы: «Ключи у нас, можем выставлять на продажу». Был и пропущенный звонок от мамы. Она не перезвонила и так и стояла с телефоном в руке: в этот раз сдержавшись и не зайдя в «Фейсбук». Всякий раз, когда перед глазами возникала страничка Софии Казадеи, в голову лезли странные образы: кафе, где та работала, бар, в котором завтракала по утрам, район, в котором жила, – вот бы там побродить. Когда подошла ее очередь, она назвала таксисту адрес «ФизиоЛаб» на виа Капуччини, 6, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Таксист предупредил, что придется объехать дорожные работы, Маргерита согласилась и перестала думать о чем бы то ни было. Иногда она поглядывала на мелькавший за окном город с его переполненными тротуарами и консьержками в парадных. Затем вспомнила о пропущенном вызове и перезвонила.

– Мама?

– Я как раз собиралась звонить сантехнику.

– Что случилось?

– Все этот, – она набрала побольше воздуха, – этот хренов бойлер!

– Кстати, здравствуй.

– Люблю я крепкое словцо, но твой отец говорил, что мат не для женского рта, – и умолкла. – Я звонила, чтобы спросить, что там с квартирой на корсо Конкордиа.

– Мне только что ответили.

– Ну и как тебе?

– Там нет лифта, но в целом очень интересный вариант. Я свожу туда Карло, прежде чем выставлять ее в агентстве.

– А как нога?

– Что ты делаешь, когда тебя мучают подозрения?

– Я так и знала, что ты плохо себя чувствуешь.

– Что ты обычно делаешь в таких случаях?

– Какие именно подозрения?

– Просто подозрения.

– Подозрения – это улика.

– Мама, это же не «Один день в суде»!

– Это жизнь, моя девочка. Ты ничего не хочешь мне рассказать? – нерешительно добавила она.

– Я уже приехала. Пока.

– Доченька, – ее голос просветлел, – обо всех своих подозрениях ты сможешь поговорить завтра.

– Черт, только не это!

Мама фыркнула:

– Ты уже полгода собираешься, я с таким трудом выбила для тебя время: 10:30, виа Виджевано, 18, кнопка F.

– Напомни, как тебе удалось меня на это уговорить?

– Туда ходил Дино Буццати. Заруби себе это на носу.

– А ты заруби себе на носу, что скоро день рождения моей свекрови.

– Я не пойду.

– Еще как пойдешь!

– Нет. А вот ты, как будет желание, забегай навестить свою мать.

После папиных похорон мама, не сомкнув глаз, три дня просидела в кресле, где он обычно читал по воскресеньям газету. Затем задалась вопросом: «Ну и для кого мне теперь готовить?» Некоторое время она избегала разговоров о человеке, который приучил ее к привычному распорядку, воскресным базарчикам, «Тексу Виллеру[2]» и сдержанности. Он любил тишину, и чтобы заглушить горечь утраты, Маргерите с матерью пришлось наполнить квартиру шумом: препираться по пустякам, звонить друг другу, не унывать.