Верность

Началась учебная пора. Как мне показалось, дети меня полюбили, потому что на уроках сидели тихо, спокойно, и я успевала рассказать за урок многое. У меня была одна идея. Ты тоже, наверное, знаешь, что в школах почему-то изучали больше историю Древнего Рима, нежели историю Отечества. Я этого, конечно, исправить не могла, поскольку программа есть программа, но я старалась по мере возможности ещё читать историю государства Российского, конечно, не отступая далеко от Карамзина.

Так шло время. Естественно, на танцы я не ходила, считала, что не солидно учительнице ходить на танцы. Но зато посещала кино. Знакомыми как-то не обзавелась там, всё-таки, сам знаешь, казаки не любят иногородних. В кинотеатрах, правда, молодёжь знакомилась, не приставали, но оказывали какие-то знаки внимания. В одной компании выделялся мужчина, ему уже было где-то двадцать семь– двадцать девять, Степаном звали. Он всё под Стеньку Разина косил. Он стал мне уделять внимание, пытался меня из кино провожать. Но он мне совершенно не нравился. Иногда, когда я утром выходила, на пороге лежали цветы. Степан меня пытался из школы встретить, чтобы проводить, уделял мне, таким образом, много внимания. Но это было безответно.

Иногда меня приглашали на свадьбы. Большей частью знакомые учителя и их родственники. Я приходила, но, правда, только в первый день. Уходила пораньше, когда уже начинали плясать и прочее, на второй день я не приходила, потому что в это время гости уже начинали чудачить, как это обычно бывает. Иногда получается смешно, а иногда и вовсе грубо. Особенно мне не нравилось, как с тёщей и тестем поступают на этих свадьбах. Но ничего не поделаешь, это традиция. Но я уходила, не хотела всё это наблюдать.

Так протекала жизнь. Как-то после свадьбы, когда на второй день я не пришла, ко мне вечером постучался Степан:

– Майя, Майя, очень срочно надо.

Я открываю дверь, а там целая толпа в пять человек во главе со Степаном. Все подвыпившие, весёлые, бодрые. Степан говорит, что так, мол, и так, мы решили устроить свадьбу.

– Очень хорошо, а почему вы ко мне пришли? – спрашиваю я его.

– Как почему?! Мы прямо сейчас и устроим свадьбу.

– Да здесь вроде бы и не с кем!

– Ты невеста, я жених, вот сейчас будет свадьба.

– А чего? Кровать хорошая, вот и будет на кровати свадьба, а мы, свидетели, если надо – и свечку подержим, – затараторили его дружки. Уж если наш атаман не справится, мы ему не позволим за борт бросать, мы поможем. Вон нас сколько, казаков, так что не стесняйся, можешь раздеваться, мы и отворачиваться не будем. Готовься к свадьбе!

Я вначале думала, что это просто грубая шутка.

– Уходите отсюда! – говорю им.

– Ну, если мы пришли, то зачем мы будем уходить?

– Давай я помогу тебе раздеться, – предложил Степан.

Я ему так «помогла», что он скрутился, схватился за своё одно место, чтобы не давать поводов двоим другим, я одного в голову, а другого в печень ударила. Когда и эти свалились, то оставшиеся двое опешили.

– Да я тебя сейчас! – закричал Степан и бросился на меня. Замахнулся, а я ему руку вывернуть успела. Он заорал, а я ему говорю:

– Что-то не похоже, чтобы Стенька Разин кричал. Его даже когда за ребро вешали, и то ни звука не произнёс, а ты, атаман? Прикажи своим холуям, чтобы они этот мусор отсюда забрали и уметались, иначе лягут тоже здесь в ряд.

Я отпустила руку так, чтобы он мог говорить.

– Возьмите их, – проговорил он.

Те кое-как подняли своих дружков. У того, которому по голове попало, кровь из носа течёт и изо рта. Кому по печени попала, тот вообще ртом дышит, не может разогнуться.

Эти двое их вытащили, а я Степана держала за руку. Он у меня на цыпочках, на пальчиках стоял, потом я его повела к двери, открыла дверь и говорю:

– Если ещё раз ты или кто-то из твоих друзей перешагнёт порог моего дома или камень в окно бросит, то все будут уроды. А чтобы ты запомнил, вот тебе!

Короче, я вывернула руку ему из сустава так, что порвались связки, он потерял сознание, а я его вытолкала. Он в клумбу, как мешок, и упал.

Я закрыла дверь, выключила свет и попыталась успокоиться. Потом стала смотреть в окно. Те двое подбежали, взяли Степана, отволокли его немного. Один куда-то отбежал, и немного погодя приехала скорая помощь, и всё улеглось. Я всю ночь не сомкнула глаз – так меня трясло.

Утром кое-как пошла на работу, у меня были первые уроки. После второго урока я зашла в учительскую, а там мне говорят:

– Ой, Майя, ты слышала, что случилось? Ты знаешь, что нашего атамана Стеньку-то изуродовали, да ещё двух человек изуродовал какой-то детина двухметрового роста. Мальчики шли, гуляли, а он налетел. Ты знаешь, это недалеко от твоего дома, не твой ли приятель изуродовал трёх казаков? Одному, понимаешь, печень разбил, ему всю ночь операцию делали, а второму челюсть поломал, зубы вылетели у него. А Стеньке руку вообще вывернул и связки порвал, говорят, чёрт те что! Не твой ли знакомый был? Говорят, два метра, здоровый детина, ужас как избил.

Я кое-как сдержалась.

– Да, интересно, а я и не слышала.

– Ну, как же, скорая помощь их забирала недалеко от твоего дома.