Верность Отчизне. Ищущий боя

Встаю в струнку, как на военных занятиях. Без запинки рассказываю о себе. Мне задают вопросы. Отвечаю быстро, от волнения глотая слова. Смотрю — лицо у комсорга стало напряженным. Понятно — надо говорить медленнее и внятней. Начал отвечать не торопясь, обстоятельнее. Снова посмотрел на Мацуя — он ободряюще кивнул.

И у меня появилась уверенность в себе. Я сказал о том, что сегодня у меня большой праздник, что такое же радостное чувство испытывал я много лет назад, когда вступал в пионерскую организацию, что даю обещание быть верным комсомольцем-ленинцем.

Принят собранием я был единогласно. А через несколько дней нас, принятых, вызвали в райком ЛКСМ(У) — вручить членские билеты. Секретарь сказал нам:

— Будьте же достойны нашего героического комсомола!

А Мацуй, крепко пожав мне руку, добавил:

— Ну, Иван, поздравляю! Надеюсь, не подведешь нашу организацию!

В ДРЕВНЕМ НОВГОРОД-СЕВЕРСКОМ

Весной кое-кто из учащихся был исключен за неуспеваемость. И хотя я был подготовлен неплохо, но перед экзаменами очень волновался. Однако все предметы сдал на «хорошо» и «отлично».

Ребята стали разъезжаться на каникулы. Собрался и я в деревню — обещал в колхозе поработать и брату Якову помочь в хозяйстве. Но меня вызвали в профком и сказали:

— Несколько студентов за успешную учебу и общественную работу премируются путевками в дом отдыха в Новгород-Северский. Ты в их числе. Поезжай, отдохни.

Я стал было отнекиваться: никак нельзя мне в самую страду отдыхать, нарушать обещание.

Вошел Мацуй и, узнав, в чем дело, уговорил меня поехать.

И вот дружная, веселая компания студентов отправляется на отдых. С песнями едем на грузовике по дороге, знакомой мне с детства: здесь, среди заливных лугов, был наш курень.

На пароме переправляемся через Десну. Машина взбирается по крутому берегу: перед глазами — левобережье, широкие вольные просторы.

Дом отдыха, окруженный могучими дубами, стоял на высоком живописном берегу, за вековыми стенами бывшего монастыря. Я часто стал ходить на экскурсии, с интересом слушал объяснения экскурсовода. Мы взбирались на взгорье, где, по преданию, стояла неприступная крепость древнего Новгород-Северского, упомянутого в летописи XII века, осматривали пещеры, ходы сообщения. Наконец-то я увидел места, о которых нам рассказывала Нина Васильевна, исходил гористый берег, откуда некогда отправился полк Игоря на половцев. Много нового узнавал я об истории родного края и все старался представить себе, как жили наши предки.

Мы отдыхали, играли в спортивные игры, узнавали о старине. И, конечно, следили за событиями дня. Около витрины, где вывешивались свежие газеты, днем толпились отдыхающие. Я читал утром перед зарядкой: прочитывал газету от начала до конца. Мы часто говорили о событиях, которые волновали в то лето всю страну: о высадке воздушной экспедиции в районе Северного полюса, о первой в мире дрейфующей станции, о первом в мире — чкаловском — перелете через Северный полюс. Все это захватывало каждого, и равнодушных среди нас не было. Нам не надоедало говорить и читать о героических делах наших соотечественников.

А иногда, стоя на горе, я смотрел на заречье, отыскивая глазами памятные места. Вон там село Крупец, и к нему из нашего села идет дорога, невидимая отсюда. Сколько раз мы с матерью ходили по той дороге… А вот там, сидя у зарослей камыша, мы, ребята, как будто еще совсем недавно плели корзинки и мечтали переплыть Десну на лодке, причалить к крутому берегу, на котором я стою сейчас.

И я раздумывал о том, сколько перемен произошло в своей жизни за последние годы, какая у меня будет интересная специальность, какие широкие дали открываются передо мной и моими товарищами.

Однажды днем, играя в кегли, я услышал нарастающий рокот мотора: на небольшой высоте пролетал самолет. Впервые я увидел его так близко. Два пассажира, сидевшие сзади, помахали нам руками. Машина быстро скрылась за холмом. Вот бы подняться, посмотреть сверху на Десну, на наши просторные края!

Перед самым отъездом я узнал, что можно полететь: пассажиров катали за плату. Но было уже поздно. Да и самолет, откровенно говоря, внушал мне не только любопытство, но и робость. Я даже признался себе, что, пожалуй, и не отважился бы полететь. И решил про себя, что летному делу научиться трудно, а летчики, должно быть, люди сказочно смелые: подумать только — в воздух поднимаются, делают такие перелеты! И ни на секунду тогда не возникла у меня мысль посвятить свою жизнь авиации.

Две недели привольной, беззаботной жизни пролетели незаметно. Мы вернулись в Шостку отдохнувшие, загорелые, окрепшие, полные впечатлений. Остальное время каникул я провел в деревне, помогая по дому и в колхозе.

ПАМЯТНЫЕ ДНИ