Верность Отчизне. Ищущий боя

Пусть ярость благороднаяВскипает, как волна!Идет война народная,Священная война.

Мы отъехали на тысячи километров от Чугуева, от тех еще недавно таких мирных мест, где сейчас шли кровопролитные бои.

За несколько дней до Октябрьских праздников прибыли в зеленый живописный город Чимкент — конечный пункт долгого пути. Здесь на аэродроме нам предстоит собрать самолеты, а потом на них перелететь в Манкент, где будет базироваться наша эскадрилья.

Из Чугуева мы улетели холодным осенним днем. Здесь же было жарко, душно, пыльно. Давно не выпадали дожди.

Наш состав поставили на запасный путь. Инструкторы, техники и курсанты получили приказ разгрузить эшелон и переправить разобранные самолеты на аэродром. Грузовиков не хватало. Почти всю технику мы перетаскивали на руках. Работали без передышки. Сознание, что делаем нужное дело, придавало нам силу и бодрость. Ребята шутили, вытирая пот, заливавший лицо:

— Ну вот, дожили: не самолеты нас возят, а мы их таскаем!

Немало пришлось сделать рейсов, пока не перенесли и не перевезли на аэродром всю материальную часть. Нельзя было терять ни часа: перерыв в учебе и без того был большой. И мы деятельно помогали техникам собирать машины, привлекали к этому и курсантов. Работали с восхода солнца до темноты.

Наконец самолеты собраны, облетаны. Курсанты эшелонами отправлены в Манкент. Вылетели туда и мы, инструкторы.

Накануне праздника 24-й годовщины Великого Октября всех нас взволновало короткое сообщение Совинформбюро о том, что партизаны взорвали мост, вновь построенный оккупантами через Северный Донец, спустили под откос несколько поездов и произвели взрывы на Чугуевском аэродроме.

В тот вечер, несмотря на усталость, мы долго не могли уснуть. Все вспоминали знакомые места, обсуждали новость, восхищались отвагой народных мстителей.

Днем 7 Ноября мы узнали, что в Москве был парад[11]. Прямо с Красной площади советские воины и партизаны уходили на фронт — на защиту столицы.

Известие произвело на нас огромное впечатление.

Пролетел еще один военный месяц. И наконец 11 декабря — долгожданное сообщение «В последний час» о провале немецко-фашистского плана окружения и взятия Москвы. Приводились цифры — огромные трофеи наших войск.

Это было первое крупное поражение гитлеровцев за годы Второй мировой войны. И мы с воодушевлением повторяли:

— Развеян миф о непобедимости немецко-фашистских армий! Разгром фашистской армии неизбежен.

Но мы понимали, что еще предстоит долгая и трудная борьба.

В НАПРЯЖЕННОЙ РАБОТЕ

Условия, в которых мы работали, были нелегкие. Вокруг аэродрома расстилались хлопковые плантации, журчали арыки, зеленели сады. Но нас очень разочаровал сам аэродром: гравий с землей, а сверху — слой пыли. После взлета пыль на аэродроме поднималась столбом и долго не оседала.

— Да, тут много не налетаешь… — с досадой сказал я после первого полета.

— Придется вставать еще раньше, — заметил Гриша Усменцев. — Отдыхать некогда!

Моторы сильно нагревались от зноя. Пыль проникала всюду и вызывала преждевременный износ узлов, деталей. Приходилось с особенной тщательностью осматривать и готовить к полетам материальную часть.

Мы, инструкторы, облетали самолеты, освоили аэродром и приступили к обучению курсантов. Занимались помногу: надо было наверстать упущенное — курсант быстро теряет навыки, не закрепленные длительной практикой.

Днем занимались наземной подготовкой, теорией, разбором полетов. Работали по-прежнему без передышки, но никто не жаловался на усталость. Напротив, все инструкторы стремились сделать как можно больше полетов, как можно лучше отработать технику пилотирования.

В нелегкой работе нас поддерживала мысль, что здесь, в глубоком тылу, мы работали во имя победы над фашизмом.

Политрук часто повторял, беседуя с нами:

— Ленин говорил: «Мы сумеем исполнить свой долг и на мелкой будничной работе». Мужество и самоотверженность можно проявлять не только в бою, но и в каждодневной работе.

Комэск, как будто сменивший гнев на милость, упорно молчал о моей отправке в действующую армию. Вероятно, считал, что я этого еще не заслужил.

Однажды к нам в эскадрилью приехал с фронта майор Осмаков подобрать летчиков в свою часть. От него мы узнали, что в неравном бою погиб Константин Тачкин… Как же мне, его выученику, в тылу оставаться?!

— Да ты обратись к майору, — советовали мне ребята. — Может, он тебя и возьмет.

И я, сдерживая волнение, попросил майора взять меня в полк. Помедлив, он ответил, что летчики уже подобраны. Потом добавил:

— Впрочем, подумаю. Подождите до завтра.

Нечего и говорить, как я ждал этого «завтра», как волновались все друзья, сколько у нас было разговоров!

А на следующий день майор мне отказал: очевидно, комэск снова вспомнил об аварии.

Я был глубоко удручен. Но все же верил, что попаду на фронт. Надеялся, что меня отправят вместе с моими курсантами, и еще быстрее старался закончить программу. Вместе с ними изучал тактику, боевой опыт нашей авиации: может быть, придется драться вместе.