Верность в Тени

Мускул на его челюсти дергается, и он закатывает глаза, бормоча что- то себе под нос. Я не жду его одобрения, закрываю глаза руками.

Гравий едва хрустит под его ботинками, когда он обходит меня. Он легко держится на ногах. Я думаю, что он мог бы сделать это, не издавая ни звука, если бы захотел, характерные звуки движения были мне полезны.

Зная, что он кружит вокруг меня, мой пульс подскакивает. Инстинкт подсказывает моему телу, что он смертельный хищник, которого мне следует опасаться. И по какой-то причине эта мысль вызывает во мне прилив тепла, прогоняя тревогу из-за попытки похищения и выдав мои секреты. Все, что остается, - это покалывающее осознание в моем теле точного расстояния между нами. Часть меня хочет, чтобы он закрыл его.

Это безумная мысль, но я не могу взять ее обратно, не после той ночи, когда он присматривал за мной в клубе.

С Леви я в безопасности, потому что он самая опасная фигура на доске. Ничто другое не могло меня достать. Ни мои кошмары, ни кто- либо, кто хочет напасть на меня.

—Пойдем, принцесса.—С этим грубым приказом его твердое тело касается моего, чтобы заставить меня пошевелиться.

Он не позволяет мне опережать его больше чем на шаг, скульптурные линии его груди почти прилипли ко мне. Его хватка удерживает меня прикованной к нему. Я хотел бы, чтобы это было по другим причинам, не обращая внимания на огонь, разливающийся по моим венам везде, где мы прикасаемся. Образ того, как он прижимает меня и опустошает, мелькает у меня в голове, и я прикусываю щеку.

Единственный способ, которым я знаю, что мы переехали внутрь, - это переход от неровного гравия к более прочному бетону под моими шпильками. Каждый шаг отдается эхом, как будто мы находимся в тесном туннеле, затем воздух становится прохладнее, когда он ведет меня вниз по лестнице. Я слышу только наши движения, так что Роуэн, должно быть, уже внутри.

Я почти смеюсь над сопоставлением звука моих дизайнерских каблуков и его приглушенных ботинок. Какими бы противоположными мы ни были, мы оба пришли из одного и того же мира. И все же, пока я в ловушке ожиданий, он всегда избегал их, чтобы существовать на окраине. Когда-нибудь я смогу сказать то же самое о себе.

Он тянет меня к остановке. Мои руки начинают ускользать, пока он не сжимает мой локоть.

—Еще нет, - грохочет он в нескольких дюймах от моего уха.

Дрожь пробегает у меня по спине. Он наклоняется ко мне, и мои брови взлетают вверх. Мгновением позже мой желудок опускается вниз с ощущением медленного, механического спуска. Лифт в старом отеле не имеет смысла. Когда дело доходит до этих парней, мало что помогает. Все в них таинственно, и эта тайна манит меня, заинтересованного в том, чтобы узнать больше.

Когда одно из моих чувств выходит из строя, мой разум блуждает.

Трудно поверить, что я был на седьмом небе от счастья из-за того, что прибил последовательность поворотов до антенны в моей хореографии в танцевальной студии в кампусе всего два часа назад. С обнаружением устройства слежения в моей сумочке, спрятаться здесь- мой лучший выбор. Знание того, что никто не сможет добраться до меня здесь, не пройдя сначала через Коронованных Ворон, успокаивает меня.

—Пентхаус. Или я полагаю, что, поскольку мы находимся под отелем, это будет считаться жутким уровнем подвала, - шучу я, когда лифт останавливается без звука.

Он хмыкает, подталкивая меня вперед.

Коридоры в этом месте представляют собой лабиринт. В прошлый раз, когда я был здесь, Рен Торн завязал мне глаза и бросил меня в случайной комнате. На этот раз каждый шаг, который я делаю, направляется хваткой Леви за мой локоть, пока он ведет меня через скрытое подземное пространство под отелем. Еще через четыре поворота мы останавливаемся.

Снова его хватка на мне изгибается, почти втягивая меня еще глубже в свое тело. Прежде чем отпустить меня, он шепчет мне на ухо приказ.

—Вытри свои исцарапанные руки.

Мой желудок снова сжимается, места, к которым он прикасался, становятся холодными.

—Теперь я могу открыть глаза?

—Да. Он уже ушел, - говорит Роуэн.

—Я даже не слышал его.— Интрига окрашивает мои слова.

—Это Леви.

Я опускаю руки и оглядываю комнату. Все очень просто. Редкий. Большую часть комнаты занимает широкая кровать с темными простынями. По обеим сторонам стоят тумбочки, а в углу- стул. По крайней мере, там есть своя ванная комната.

Для четырех таких богатых мальчиков, как они,—двое из них из старых денег, старше, чем связи моей семьи с Вандербильтами,—я удивлен отсутствием удобств для жизни. Я думаю, это подходит. Им действительно нравится тусоваться в ветхом заброшенном отеле рубежа веков. Я всегда предполагал, что они живут в центре города или в своих семейных поместьях, как и я. Я думал, что их склонность устраивать вечеринки в бальном зале, куда проникает холодный ночной воздух, и угрожающая атмосфера были частью их поступка. Но сколько всего для галочки и сколько реально?

—Уютно.