Верновский Париж

Театральное здание имело богато украшенный фасад и как бы рассказывало об умеющем хорошенько потратить деньги писателе; колонны, балконы, кариатиды и другие скульптуры в изобилии украшали его. А возле самого театра находилось артистическое кафе.

Александр-младший и Жюль совместно работали тогда над пьесой, прибегая к помощи своего более удачливого друга Шарля Мезоннёва, жившего тогда в Париже в доме № 58 на Шоссе-д'Антен.

В Пор-Марли, возле Сен-Жермен-ан-Ле, собирались они для подготовки пьесы к постановке в Историческом театре. Важная премьера для Жюля! Ожидая ее, спорили в садах Монте-Кристо, отдыхали в Мавританском салоне, восхищались окруженным водой замком Иф, а Дюма-отец в это время готовил великолепные обеды.

Не все, однако, было таким розовым. При подобном изобилии безумств Исторический театр прогорел. Два года спустя братья Севест возродили его, но назвали Лирическим театром.

Жюль принял предложение стать там секретарем — работа достаточно ответственная, тем более что жалованья ему не платили, но зато интересная, потому что он — в обмен на деньги — мог ставить в театре свои вещи, написанные в соавторстве то с Мишелем Карре, то с другом-музыкантом Иньяром.

В июне 1854 года Жюль Севест, директор Лирического театра, скоропостижно — за сутки — умирает от холеры, и Жюль Верн, очень тронутый горем семьи, соглашается отвести к покойному в мёдонский морг сестру Севеста.

Сам он не чувствует себя больше связанным какими-либо обязательствами и оставляет Лирический театр. С выбором Жюль не ошибся, потому что театр этот был разрушен в 1863 году при работах по реконструкции, проходивших под руководством барона Османа.

Велика беда! Пьесы Жюля и его друзей ставят в других театрах. Однако в нашем путешествии туда трудно войти; мы увидим только пышные фасады, богато украшенные неизбежными колоннами и пилонами, скульптурами, кариатидами, масками. Но ничто нам не помешает упомянуть об этих храмах Мельпомены, зная, что почти всегда Жюль присутствовал на репетициях спектаклей и что во многих театрах не играли больше одного представления.

В 1861 году он захаживал в импозантный четырехэтажный «Водевиль»; в 1858-м — в «Буф-Паризьен» с тысячей или более мест, авансценой, креслами оркестра, ложами бенуара и прочими ярусами; в 1873-м — в «Клюни»; на следующий год — в простой и красивый театр «Порт Сен-Мартен», в 1877-м — в «Варьете», в 1880-м — в «Шатле», в 1883-м — в «Гэте» и в 1887-м — в «Амбигю».

В 1880 году пьеса по «Мишелю Строгову», одноименному роману Жюля, была написана им, как и несколько предыдущих пьес, в соавторстве с Д’Эннери. Это было пятиактное произведение; премьера состоялась 17 ноября. Жюль приехал в Париж на переговоры с Д’Эннери, а скорее — для того, чтобы присутствовать на репетициях, в том числе на последней, в сценических костюмах. Он послал коротенькую записку своему соавтору, в которой называет себя несчастнейшим из людей, почти слепым! Верн забыл свой лорнет в футляре на столе в кабинете Д’Эннери! Он добавляет трогательную челобитную. «Вы, кто так способствовали возвращению зрения Строгову в обстоятельствах поистине чудесных, верните, ради Бога, мое, отослав вышеназванный лорнет в театр "Шатле", где у нас назначена на завтра в три часа встреча».

Пополудни, конечно! Что и было сделано, несомненно. Письмо Верна написано 14 ноября, премьеру должны были играть семнадцатого! Она состоялась. Директором «Шатле» в то время был один из старых друзей Жюля по биржевой колоннаде Феликс Дюкенель, принимавший когда-то автора в Мёдоне, в своем маленьком коттедже на авеню Жакмино.

Особняк господина Д’Эннери был расположен на авеню Булонского леса под № 30 и был украшен балконами со стороны боковой улицы Св. Марка. На первом этаже по фасаду, кроме входа, располагались четыре оконные ниши, на втором — шесть, на третьем — три большие и одна маленькая. К этому последнему этажу, видимо, примыкало другое трехэтажное здание. Как и следовало ожидать, интерьер особняка был напичкан дорогой обстановкой и произведениями искусства.

Вернемся к Жюлю и его верному другу Феликсу Турнашону по прозвищу Надар. В 1863 году этот фотограф открыл студию в доме № 35 по бульвару Капуцинов, и Жюль частенько заглядывал туда, потому что в этом же здании помещалась канцелярия общества, привлекавшего его как человека, интересующегося проблемами аэронавтики и воздушных шаров. Эта ассоциация, основанная в том же 1863 году Надаром и Габриелем де Лаланделом, носила длинное название: «Общество содействия воздушному сообщению с помощью аппаратов тяжелее воздуха». Молодой Жюль стал финансовым инспектором в этом обществе.

Через некоторое время Надар, желавший «подняться в воздушное пространство», построил огромный воздушный шар, названный им «Гигантом».

В 1863 году перед огромной толпой зрителей он взлетел на Марсовом поле, отправившись в направлении Ганновера. Жюль, разумеется, присутствовавший при начале этого полета, написал о нем репортаж под названием «По поводу "Гиганта"», появившийся в декабрьской книжке «Мюзе де фамий».