Вернуть Боярство 2

Окутанный молниями клинок без труда прорезал все попытки защитить себя чарами со стороны рогачей, доспехи их тоже не были слишком уж хороши… Крутанувшись, я метнул в стоящих позади двурогих строенную молнию — и она проняла врага, прикончив плетущую совместные чары парочку. Так и пошло — я метался, подобно тени, вырезая врагов, пользуясь их относительной беспомощностью. Ну в самом деле, что они могли сделать мне, когда среди них только трое находились на уровне Мастера — то есть были хотя бы теоретически равны мне сейчас? Равны рангом, а не реальной боевой мощью…

Когда загнанный в глубины земли трёхрогий наконец выбрался наружу, я стоял, весь залитый кровью его сородичей. Не успел ты, родимый, совсем не успел… И как тебя угораздило на столь детскую уловку попасться?

— Ну что, враг мой — раунд два? — улыбнулся я, стягивая молнии в Меч Простолюдина и усиливая тело на максимум.

— Фуэритос, — с отвращением бросил тот, обозревая трупы.

— Не матерись, рогатый. Это невежливо…

Сиреневое против желто-сине-фиолетового столкнулись, порождая гулкий гром — пора было выяснить, кто из нас лучший.

Глава 12

Ну что ж… Мой любимый прием, Удар Грома и Молнии, требовал для своего минимально пристойного исполнения минимум трёх молний. Не в виде тех жалких пародий, что я применял прежде, совсем нет — в этот раз это будет не то корявое убожество, а полноценное многокомпонентное боевое заклятие, достойное быть секретной техникой любого Рода. Такую магию почитали бы за честь использовать и Шуйские, и даже Романовы — ведь именно это заклятие стало прообразом моих сильнейших Сверхчар.

За моей спиной распахнулись два коротких электрических крыла — желтые молнии, что позволят дать этой атаке максимальную скорость и обеспечат меня по настоящему качественным ударом грома. Синие наполнили меч, покрыв его сплошным покрывалом электричества и разбрасывая в разные стороны небольшие искорки и разряды.

Фиолетовые же создали вокруг меня ореол электроэнергии, что агрессивно шипела и плевала в стороны неуправляемыми разрядами. Эта часть атаки отвечала за то, что бы максимально ослабить вражескую защиту. Плетение этих сложнейших чар отняло у меня секунды четыре — но вот я уже готов, во всём сиянии своей боевой мощи. Всё или ничего!

Враг тоже не медлил. И закончил с подготовкой лишь на долю мгновения позже чем я — а это, поверьте, очень и очень хороший показатель. Ультимативные заклятия, пиковые по своей мощи для творящего их чародея, обычно занимают секунд семь, и это уже считается неплохим результатом, если не сказать очень хорошим. Будь мой ранг не липовым, как сейчас, а полноценным, я бы управился за две с половиной или три, но то я — древнее чудовище с боевым опытом, которого хватит на несколько поколений чародеев. Мой противник же вряд-ли проживал вторую жизнь подряд, и потому я по достоинству оценил его скорость…

Его удар был незрим. Никаких броских внешних проявлений и шумных, многоцветных вспышек света и прочей крикливой атрибутики — его удар был нанесён на совершенно ином уровне. Прямо в центр, в средоточие моей души впились незримые, но оттого не менее острые когти. Фиолетовый кокон изрядно ослабил атаку, но не свёл на нет — а вот мой меч напоролся на мощнейшую сиреневую полусферу. Защита была сотворена явно артефактом — чары трехрогого были из разряда тех, на которые требовалось тратить все силы и внимание.

Это было опасно. Счёт шел на десятые доли секунды — чья атака быстрее нанесёт критический урон оппоненту, кто дольше сумеет удерживать концентрацию, кто будет более беспощаден к самому себе… Очень много переменных, и возможности бросить всё и заняться чисто своей защитой я не имел. Поздно — тут либо я его достану, либо он меня.

Вот только кое в чем он просчитался. Во мне была не просто душа семнадцатилетнего паренька, пусть и напичканного тайнами магии по самые брови — во мне жил дух Пепла, трёхсотлетнего боевого мага. Не самого умного, не самого хитрого, но уж что точно — самого крепкого и упорного!

Боль от повреждений души — это не тоже самое, что и физическая. К ней невозможно привыкнуть, её почти нереально сбить внешними средствами вроде чар, алхимии и артефактов, в этом случае есть лишь один выход — уповать на мощь своей воли. И я полностью на неё положился — ну не верю я, что этот трёхрогий сопляк меня передавит!

Фиолетовая полусфера затрещала, как стекло — и я ощерился в злобной, радостной усмешке. Ну пиздец тебе, сохатый!

Я успел первым. Искаженное от напряжения лицо трёхрогого чародея не успело даже сменить выражение, как мой меч пронзил его грудь. Во все стороны хлынули потоки синих молний, изжаривая его тело — но в ход пошёл ещё какой-то артефакт, видимо магия его лёгких зачарованных доспехов. Вместо того, что бы обратиться пеплом, он всё ещё держался — с трудом, пуская изо рта кровавые пузыри, но держался, и его когти продолжали давление. Что ж, хвалю, ты меня всё же ранишь… Вот только, к твоему сожалению, меня подобным можно лишь ранить — но не убить.