Вернуться домой

  Ирина зашагала рядом со мной. Только сейчас я задумался о том, как странно она выглядит. Серая полицейская форма с юбкой сидела на ней красиво, как влитая, хотя юбка на мой взгляд была слишком короткой, чтобы в ней можно было сколько-нибудь эффективно работать. Почему их здесь так одевают? Пилотка едва держалась на гигантской копне русых кудряшек. На ремне болталась кобура, судя по виду рукоятки, с местным пистолетом Макарова. При этом Ирина была на каблуках! Не шпильки, конечно, но вполне заметные каблучки, и походка соответствующая, женственно-манящая. И еще Ирина была ярко накрашена. Она выглядела, честно говоря, не как полицейская, а как актриса из эротического фильма, изображающая блюстительницу порядка.

  Впрочем, мне было не до разглядывания Ирины. Место вокруг и правда было глухое, я бы на месте преступника тоже его выбрал. От самых домов тянулся еще не застроенный пустырь, на нем - редкие купы неухоженного дикого кустарника, заброшенный заколоченный киоск - и ни одного строения поблизости, все фонари тоже далеко, ночью здесь должна быть непроглядная темень.

  Я попросил Ирину подождать, а сам закружился вокруг канавы, как хорошая ищейка. Кровь я тоже быстро обнаружил - между пустырем и канавой оставались два темных пятна, хорошо, что еще не было дождя. Конечно, след указывал прямо в направлении дома Алисы. Я осмотрел саму канаву - сейчас в ней никого не было, вероятно, рабочие ушли на перерыв. Здесь следов уже не было, или их нельзя было отличить от обычных небольших оползней и вмятен. Затем я прошел по пустырю, обнаружил несколько сломанных веток, примятую все еще траву. Да, следы сохранились неплохо, здесь тащили тело. Но дальше, на асфальте все следы кончались, как я ни искал хоть каких-нибудь признаков происшествия - ничего не было.

  Хорошо бы еще осмотреть само место убийства. Как и в случае Шефера, оно может рассказать очень многое. Я практически уверен, что Макс был убит либо в квартире Алисы, либо где-то в подъезде или во дворе на подходе к ней. Но где именно? Пожалуй, мне не удастся сейчас это установить.

  Я вернулся к Ирине - она скучала, смотрела вдаль, ковыряя каблучком землю. Неловко как-то... вот теперь беспокойся о ней.

  - Ирина, извините, пожалуйста, мне нужно было осмотреть место происшествия.

  - Я понимаю, что вы!

  - Если вам не трудно, пройдемте со мной... Я хочу кое с кем поговорить там, и мне нужна ваша помощь.

  У подъезда стояли две пожилые женщины, обе в платочках, и оживленно разговаривали, у их ног крутились две маленькие жирные собачонки: белая с почти вылезшим пухом и пятнистая, на кривых ножках. Увидев нас, собачонки дружно залаяли, но бабушки никак на это не отреагировали и даже не прервали свою интересную беседу.

  Мы поднялись на Алисин шестой этаж. На лестничной клетке было еще три квартиры, я попытал счастья в каждой - в двух никто не ответил на звонок, в третьей маленькая девочка сообщила из-за двери (как перевела Ирина), что мама не разрешает ей открывать незнакомым.

  Я остановился. Что делать дальше - ломиться в другие двери? Вряд ли жильцы такого большого дома хорошо знают друг друга... Подумав, я спустился в сопровождении Ирины вниз. Бабушки все так же оживленно беседовали у подъезда. Собачки на сей раз не обратили на нас ни малейшего внимания.

  - Ирина, - шепнул я, - спросите у них, знают ли они Алису Рудину с шестого этажа.

  Мы подошли, и я жизнерадостно, приложив нечеловеческие усилия, высказался по-русски:

  - Добри ден!

  Бабушки уставились на нас округлившимися глазами. Видно, иностранцы в этой глуши попадались не так уж часто. Одна из них так и смотрела на нас, а вторая с готовностью поздоровалась. Ирина вступила в беседу и спросила у них, очевидно, то, что я просил.

  Через полминуты выяснилось, что конечно, Алису они знают, даже очень хорошо знают, вторая бабушка живет на пятом, прямо под ней, и маму ее они хорошо знали, бедная женщина, очень интеллигентная, и умерла-то такая молодая. А правду рассказывают, что у Алисы в Германии осталась дочь?

  Я попросил Ирину объяснить, что я из немецкой полиции, показал свое удостоверение детектива, хотя, конечно, оно не полицейское - но ведь они все равно ничего не поймут. Бабушки с уважением покрутили корочки в руках. При этом они что-то говорили, но Ирина не переводила - видимо, несущественно.

  - Скажи им, что Алиса - свидетельница по делу об убийстве, - попросил я, - я хотел с ней поговорить. И спроси, правда ли, что она продала квартиру и выходит замуж.

  - Да, - ответила мне Ирина, поговорив с тетушками, - недавно у нее появился ухажер. Она куда-то с ним собралась ехать, вроде бы, в Новосибирск.

  Тогда я достал приготовленные распечатки - фотографии и рисунки, и мы прямо на месте провели не совсем корректное, но все же опознание. Бабушки вглядывались в картинки, и обе одновременно, не сговариваясь, указали на фоторобот предполагаемого типа из фонда "Фьючер".

  - Он это! Очень похож.

  - Вроде нарисован, а как на фотографии. Как вылитый.