Вернуться назад

Джон, словно видел меня насквозь, — ты, должна поспать, завтра я расскажу тебе что-нибудь еще о твоем доме, а пока надо отдыхать.

— Да, — согласилась я, — а где ванная комната?

— Твоя в гардеробной, — ответил Джон, указывая на дверь в мой «маленький» шкаф, — моя в моей гардеробной, — добавил и указал на дверь в противоположной стороне комнаты, которую я даже не заметила.

— Джон, — тихо поинтересовалась я, — ты будешь спать здесь?

— Да, а где же мне еще спать, если это моя спальня?

— Да… — задумчиво ответила я.

— Не волнуйся, милая, я все понимаю, — произнес он и, поцеловав в лоб, скрылся за дверьми своей гардеробной.

Наступило новое, волшебное утро, хотя утро, ночь, день или вечер здесь довольно трудно определить, не выйдя на улицу и не взглянув на то, какое же сейчас солнце в небе.

В большой и уютной постели я оказалась одна, что отозвалось легкой радость и незнакомой прежде печалью.

Новое для тела чувство нежности согревало душу, воодушевляло открыть глаза и смотреть с радостью на незнакомый мир. Впервые за несколько дней сумасшествия на душе спокойно и тепло. Только одна мысль по-прежнему не давала мне покоя, — как же там мама? Она всю ночь снилась мне. Наверняка в панике обзвонила известные ей больницы, морги, подняла на уши все службы в поисках меня. Надо как то связаться с ней, сообщить, что со мной все в порядке, если это можно так назвать, — констатировала, в очередной раз глядя на кольцо, одетое на мою замужнюю руку.

Понежившись еще минут десять, поднялась и направилась в ванную комнату, находившуюся в шкафу. Приняв душ, найдя прекрасное платье нежно голубого цвета, оделась и к моему удивлению, сегодня это получилось гораздо быстрее, чем вчера, хотя, как, оказалось, снимать их гораздо проще. После платья, привела в порядок длинные волосы. Это наказание какое-то, за ночь, они так свалялись, что я сломала две расчески, прежде чем расчесала, с прежней длиной было гораздо проще. На все про все ушло не меньше часа, но справилась и с облегчением вздохнула.

Я готова, но к чему, что делать теперь? Кроме Джона я здесь больше никого и ничего не знаю, найти его? Все внутри расцвело от одной только мысли об этом. Решив больше не тратить время на пустые мечты, отправиться бродить по замечательному дому в поисках занятия для себя.

Не успела выйти из гардеробной в спальню, как передо мной, словно гриб из-под земли, возникла успевшая мне изрядно досадить, Милгрет. По одному только ее взгляду, поняла, что это взаимно и, она не настроена, быть добродушной. Не хотелось играть в эту игру и, как бы она мне не нравилась, решила, во что бы то ни стало, не показывать ей этого. Не хочу быть похожей на нее и позволять себе черстветь.

— Я принесла Вам завтрак, Миссис Блек. Но как вижу, вы еще и вчерашний не съели. Боитесь, что я вас отравлю?

— А вы можете? — достаточно вежливо спросила и улыбнулась ей в ответ, самой приветливой улыбкой, на которую только была способна.

— Нет, миссис, я не могу, но знаю тех, кто может, — заботливо ответила она, расставляя тарелки на столе и собирая вчерашнюю посуду.

Восприняв ее слова как угрозу, твердо решила не есть ничего из того, что она мне приносит, по крайней мере, без Джона.

— Вы можете унести завтрак, и вчерашний тоже, я не хочу, есть, — решительно отказалась от еды, лучше умереть с голода, чем от неизвестного яда в неизвестном месте.

— Как скажете, — довольная собой, заулыбалась она, и ловко собрала расставленные только что тарелки на столе около кровати.

Не дожидаясь ее ухода из спальни, я направилась к двери, но решила попытаться узнать у Милгрет, где может находиться мой супруг, хоть и понимала, что, скорее всего это пустая трата времени.

— Где, Дж…, то есть, мистер Блек? — достаточно сдержанно спросила я, и сама поразилась своей вежливости.

Мой вопрос не принес ей радости, только сбил улыбку с ее надменных губ и заставил лицо принять серьезный вид. Подав грудь вперед, и подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки, она пристально посмотрела мне в глаза своим кошачьим взглядом и с легкой улыбкой произнесла низким голосом, — у него дела, врятли он сейчас захочет вас видеть. Я полагаю, Вам не стоит его беспокоить.

— Спасибо, конечно за Вашу заботу, но, наверное, я сама могу решить, беспокоить мне собственного мужа или нет. Ты свободна! — так и хотелось бросить ей прямо в лицо, но мое воспитание и сдержанность заставили поблагодарить это дерзкое создание и попросить оставить меня одну.

Ничего не ответив, она отвернулась, окутав меня холодным взглядом, брошенным через плечо, и вульгарно качая бедрами, скрылась за дверью, так же внезапно, как и появилась. Мне иногда казалось, что она не настоящая, призрак, который является только мне.

Мой разум поглотил гнев, я чувствовала себя вазой до краев наполненной вязкой, тягучей, темной жидкостью, поражающей мои внутренние органы один за другим, своей темнотой, но никак не могла от этого избавится.

— Неужели она может мне указывать, как я должна общаться с собственным мужем? — все внутри кипело, разрываясь от гнева.