Вернуться назад

Темнота окутывала с каждым новым шагом все сильнее, и чем дальше уходили от успевшего стать нам чем-то привычным и немного родным перекрестка, тем темнее и холоднее становилось. Казалось тучи вот-вот лягут на наши плечи, поглотив, словно густой туман. Чем дольше шли, тем труднее становилось различать тропу, в которую превратилась некогда широкая дорога. От этого жуткого холода и сырости по всему телу бил озноб, заставляя тело содрогаться в своем непонятном ритме.

Съеденные бутерброды и фрукты давно уже исчезли, и нещадный голод прожигал огромную дыру в желудке. Больше чем есть, хотелось только пить. Но совсем не хотелось тратить на это время и отвлекать Питера от цели, к которой мы оба так стремились.

Достаточно долго шли прямо, словно кто-то отчертил этот путь по линейке, но потом прямая линия закончилась, и тропа резко повернула вправо, уводя нас куда-то в гору.

— А ведь когда-то эта планета не уступала Рене в своей красоте и величии, — ни с того ни с сего, начал рассказывать Питер.

— Дарон в целом меньше Рены. Большая его часть, покрыта водой, над ней возвышаются острова равноудаленные друг от друга. Много тысячелетий назад идя по этой тропе, ты увидела бы голубое небо, с небольшими сиреневыми переливами, яркие звезды над головой, чистые дороги, свежий воздух, поля, засаженные цветами, множество необычных животных и растений. Дарон был одной из богатейших планет нашей системы, с точки зрения природы. Эту планету населяли только Реграды. Сильные, статные, смелые, преданные своим убеждениям, пока помнят о них.

— И, что же стало с ними, если они жили так хорошо, как ты говоришь, почему позволили разрушить свой дом? — никак не могла поверить в то, что этот ад, когда то действительно был чем-то похожим на то, что описывает Питер.

— Они и не позволяли, а сами его разрушили. Однажды Реган постучал в их двери и стер из их памяти все, что считалось благом, убедив, что они порабощены, не имеют ни силы, ни власти, ни голоса, Джон не слышит их и не понимает, так как понимает он Реган! За несколько столетий он извратил их умы и сердца, заставил верить в те идеалы, которых нет, и никогда не существовало.

— Но как это возможно? — удивилась я. — Разве можно заставить кого — то верить против его воли?

— Против воли нет, но зная как эту волю обойти, очень даже просто. Реграды не живут тысячелетиями как мы, они рождаются, умирают, как и все в наших мирах. Очень часто мы встречаем их снова, когда они опять появляются на свет, но они ничего не помнят о своих прошлых жизнях, перерождаясь, поэтому родившись, начинают жизнь с нуля.

— Как мы на Земле! — прошептала я, не заметно для Питера.

— Этим и воспользовался Реган, — не услышав меня, продолжил он, — из года в год, он развращал их, и последние родившиеся на свет поколения искренне ненавидели Джона и считали его врагом. И так по сей день, все Реграды до сих пор следуют за Реганом.

— Кто это Реган?

Питер ничего не ответил, словно не услышал моего вопроса, просто отвел взгляд в сторону, и замолчал. Поняв, что в очередной раз я не получу ответа, решила перевести тему, и начать разговор с чего то попроще, может потом удастся его разговорить?

— И много их? — с надеждой на диалог, поинтересовалась я.

— Достаточно, и все они сейчас живут на Рене.

— Пит, а расскажи еще, что-нибудь об этой планете. Например, что это за странное место, из которого мы никак не могли выбраться?

— Это центральная площадь одного из тысячи островов планеты.

Казалось, подъем в гору стал еще более резким. Но так ли это было на самом деле или нам казалось, было трудно разобрать, все еще находясь в этой темноте.

— От этой площади отходило множество дорог, опоясывая весь остров, они снова возвращались. Это было сделано для удобства здешних жителей, куда бы ты ни пошел, всегда оказывался в центре. Здесь всегда кипела жизнь, торговля, праздники, собрания, знакомства и множество других важных событий. Эта была потрясающая планета, светлая, счастливая, наполненная жизнью и любовью, посмотри, что сделала с ней жажда власти!

— А почему одна из дорог не вернулась на площадь?

— Потому, что нам повезло, и мы оказались на нужном острове, где Реган, — сказал Питер, и осекся, ведь опять произнес запрещенное для меня имя, — построил свой замок вокруг врат. Он возведен по образу и подобию того, что стоит на Рене, где живем мы, но имеет несколько отличий, ведь не стоит забывать, кто его построил.

— Кто он такой? — не выдержав пустого разговора, возмутилась я.

— Все, что я могу тебе о нем сказать, — сдался Питер, — это то, что он не самый лучший житель нашей системы и сделает все возможное, чтоб испортить жизнь всем нам.

— Зачем ему это?

— Не знаю …

— Не знаешь, или как всегда не хочешь говорить! — немного вскипев, бросила я в темноту.

— Не знаю, — снова не уверенно ответил друг.

— То есть, ты хочешь сказать, что если бы мы оказали не на этом острове, а на любом другом, то не смогли бы найти дорогу домой?

— Да, — сухо ответил Питер, и пошел быстрее, всем своим видом давая понять, что больше не хочет ни о чем говорить.