Вернувшиеся

Н о р а.   Я читала в газетах. Кристина, поверь, все время думала написать тебе, но раз за разом откладывала. То одно отвлечет, то другое…

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Я понимаю, дорогая Нора.

Н о р а.   Нет, Кристина, я дурно поступила. Ох, бедная, сколько же тебе пришлось пережить… И он ведь не оставил тебе ничего?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Не оставил.

Н о р а.   И детей нет?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Нет.

Н о р а.   Выходит – совсем ничего?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Ничегошеньки. Даже тоски по себе, чтобы хоть страдать и горевать, и той не оставил.

Н о р а   (смотрит на нее недоверчиво). Неужто так бывает?

Г о с п о ж а   Л и н д е   (невесело улыбается, приглаживает волосы рукой). Иногда бывает, Нора.

Н о р а.   Одна-одинешенька. Как же это, наверно, тяжело. А у меня трое чудесных малышей. Жаль, не могу их тебе показать, пошли с нянюшкой погулять. Но расскажи подробно…

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Нет, нет, лучше ты рассказывай.

Н о р а.   А вот и нет, ты первая. Сегодня я своему эгоизму воли не дам, поговорим о твоих делах. Только одно скажу, и все. Ты уже слышала, какая у нас большая радость?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Нет. Какая?

Н о р а.   Муж стал директором в Акционерном банке! Представляешь?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Твой муж?! Вот так счастливый поворот…

Н о р а.   Ужасно счастливый! Адвокатские заработки ненадежны, особенно если человек готов иметь дело только с порядочными и безупречными фирмами. Торвалд именно так и работал, и я совершенно с ним согласна. Знала бы ты, как мы рады! Он вступит в должность прямо с нового года, ему положили большое жалованье и солидный процент. Теперь мы заживем совсем, совсем по-другому, сами себе хозяева. О, Кристина, какое же это облегчение. Я просто счастлива! Господи, как замечательно иметь много денег, чтобы все время о них не думать, скажи?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Да, прекрасно иметь все необходимое.

Н о р а.   Нет, не просто самое насущное, а по-настоящему много-много денег!

Г о с п о ж а   Л и н д е   (улыбаясь). Нора, Нора, смотрю, практичности в тебе не прибавилось. В школе ты слыла мотовкой и транжирой.

Н о р а   (тихо смеясь). Вот и Торвалд так же говорит. (Грозит пальцем.) Только не такая ваша Нора мотовка, как вы изволите думать. Да и что мне было транжирить, когда мы жили в обрез. Работали оба, иначе не получалось.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Ты тоже работала?

Н о р а.   Да, по мелочи: шитье, вышивка, вязанье, (вскользь)

другое разное. Ты знаешь, наверное, что после нашей свадьбы Торвалд ушел из министерства. Повышения там не предвиделось, а ему надо было зарабатывать больше прежнего. Он как прóклятый вкалывал, с утра до вечера, да еще все время искал приработок. А сил ему не хватило, надорвался. К концу года так заболел, что врачи сказали – умрет, если не вывезти его на юг, в жаркий климат.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Да, помню, вы целый год в Италии провели.

Н о р а.   Нам, как ты догадываешься, непросто было сняться с места, Ивар только что родился. Но и не поехать было нельзя. О, мы чудесно путешествовали. И Торвалд вернулся к жизни. Но стоило это огромных денег, Кристина.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Еще бы, могу себе представить.

Н о р а.   Тысяча двести спесидалеров. Четыре тысячи восемьсот крон. Это серьезные деньги, знаешь ли.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Да. Но счастье, когда в таких обстоятельствах они у человека есть.

Н о р а.   Конечно. Нам их дал папа, скажу тебе честно.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Вот оно что. Он ведь как раз в то время и умер, да?

Н о р а.   Аккурат тогда. Представляешь, я не смогла поехать ухаживать за ним. Ивар должен был родиться со дня на день. Бедный Торвалд, приговоренный врачами к смерти, требовал моих забот. Милый мой, добрый мой папочка, так я и не повидалась с ним. Ни о чем я так не горюю, как об этом.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Я знаю, ты его очень любила. Но в Италию вы все-таки уехали?

Н о р а.   Уехали. Деньги у нас теперь были, врачи торопили, и месяц спустя мы тронулись в путь.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   И муж там действительно вылечился?

Н о р а.   Да, домой он вернулся как огурчик.

Г о с п о ж а   Л и н д е.   А тогда почему доктор?

Н о р а.   Какой доктор?

Г о с п о ж а   Л и н д е.   Я пришла одновременно с доктором. Мне послышалось, горничная сказала «доктор».

Н о р а.   А, так это доктор Ранк. Он просто в гости зашел. Ранк наш ближайший друг, хоть раз в день непременно заглянет. Нет, Торвалд с тех пор больше не хворал, и дети крепкие и здоровые, и я сама. (Прыгает и хлопает в ладоши.) Боже, Боже, что за чудо – жить и быть счастливой! Ой, я опять себя дурно веду, говорю все о себе да о себе. (Садится на скамеечку рядом с Кристиной и кладет руки ей на колени.) Не сердись на меня! Скажи, а ты правда не любила своего мужа? Зачем же ты вышла за него?