Вернувшийся

Я радостно вскочил и побежал за ней, благодаря на ходу. Так с каменным лицом молчала, только молча довела до нужной двери и открыла, гаркнув «Нестеров!». За дверью был со вкусом обставленный кабинет — большой стол, парочка кресел перед ним, журнальный столик, несколько книжных шкафов, холодильник, ковёр на полу. В общем, никакого сравнения с голыми стенами и бомжатской обстановкой для больных.

—Здравствуйте, Василий Иванович. — женщина лет тридцати пяти, сидевшая за столом, встала и вышла из-за него. Она была очень красивой и высокой, на две головы выше меня! Я опасливо посмотрел на такую каланчу и поздоровался. — Вы хотели видеть кого-то из начальства, я решила вас принять.

—О, это очень хорошо! Понимаете, я проснулся сегодня утром и ничего не смог вспомнить! Почему я тут, что случилось, зачем меня лечат?!

—Что ж. — женщина усадила меня в кресло перед столом, сама села в дорогое кожаное кресло за столом. Перед ней стола табличка с именем «Лисаева Инна Викторовна, зам. Зав. Отделения психиатрии». — Видимо, вы всё же пошли на поправку, раз задаётесь такими вопросами и не помните произошедшего.

Следующие минут пятнадцать она посвящала меня в суть дела. С её слов выходило, что три месяца назад я внезапно бросил работу, объявил семье, что я теперь не я, а китайский культиватор из иного мира, сверхсильный и бессмертный. С пару месяцев семья мирилась с моими фантазиями, не решаясь направить меня к специалистам. Но три недели назад я объявил, что умею летать — и выпрыгнул в окно. К счастью, для прыжка я выбрал удачное окно, поэтому только вывихнул ногу, упав с высоты второго этажа.

Тут уж до родных дошло, что со мной что-то не так, и они вызвали вместе со скорой и психиатра. В итоге я оказался в городском стационаре на профилактическом лечении. Эта самая Инна Викторовна меня и лечила, проводя со мной какие-то сеансы и выписав положенные таблетки и уколы. И вот, теперь она может сказать, что лечение подействовало — я уже не страшаю окружающих немедленным убийством за всё, что мне не нравится, а так же не требую называть себя какими-то китайскими именами, причём женскими.

—У вас был нервный срыв, который заставил разум искать утешения в фантазиях. Это часто встречающийся случай. — голосом, полным сочувствия, рассказывала мне великанша. — После вашей попытки невольного самоубийства было принято решение госпитализировать вас в наше заведение. Здесь вы уже три недели и находитесь.

Я сидел и офигевал. Получается, что вся моя жизнь на Чан Далу и возвращение назад на Землю — это всего лишь фантазии моего больного мозга, травмированного каким-то событием. Врачиха так и не сказала, какое именно происшествие послужило причиной нервного срыва. Понятно тогда, почему я ничего не могу почувствовать — потому что этого просто нет!

Нет-нет-нет! Не хочу в это верить! Неужели это всё было выдумкой? Мои годы жизни на Чан Далу в сектах Небесного Ветра и Семи Божественных Истин? Все те люди, с которыми я там встречался, были просто вспышкой фантазии моих мозгов? Да ну!

Хотя… Что более вероятно — что я стал целью сверхсильной сущности, которая поместила меня в другой мир и прям таки дала невероятную силу в мои руки, или то, что я просто перечитал манги с ранобешками и чутка двинулся мозгами? Блин, второе-то вероятнее! Тогда ясно, почему я стал там девушкой. Я так завидовал успешности и лёгкости жизни красивых женщин, что в своём воображении стал обворожительной красавицей, за которой полсекты гонялось. А как вернулся — так чуть ли не мгновенно превратился в высокого стройного красавца. Блин, ну как так-то?!

Я сидел, обхватив голову руками. Более десяти последних лет моей жизни — просто выдумка больного мозга! Но теперь надо жить дальше в любом случае. Судя по тому, что я могу теперь ясно мыслить, таблетки с галоперидолом мне таки помогли.

—Ну вот. — врачиха внимательно следила за мной. — Осознание проблемы — первый шаг к выздоровлению!

Через неделю меня выписали из стационара. Я показывал отличную динамику выздоровления, так что меня отправили домой, снабдив несколькими рецептами на таблеточки. Я должен был регулярно их пить, а так же не менее чем раз в полгода являться к участковому психиатру на осмотры. Ну, не самая плохая ситуация, скажу я вам.

Из психушки забирали меня родители. Мама плакала, папа просто молчал с грустным выражением лица. Понятно, людям старой закалки моя «отсидка» в дурке была сродни концу света. Но я смотрел в будущее более оптимистично. Теперь-то я здоров. Почти.

—Кушай, сынок, кушай. — мы сидели на кухне, я уплетал мамин пшенный супчик с рёбрышками, а мама смотрела на меня, время от времени вытирая набегающие слёзы. — Наверное, в этой… заведении тебя так хорошо не кормили!

—Да, еда там не очень, мама. С твоей — никакого сравнения!

—Теперь-то ты можешь домашнее кушать! А это всё… переживём и это, не переживай! — мама ласково уговаривала меня, хотя сама-то переживала намного больше меня.