Верные враги

— А ты за что не любишь магов?

… — Ты закончил?

— Еще нет, учитель. Ну и живучая же тварь! Восемь кольев, а она еще дышит!

— Брось. Нам пора. К утру и так сдохнет…

Я пожала плечами.

— Просто так. И что теперь?

— Ничего. Пока. А там жизнь подскажет, если останется. Пожалуй, за это стоит выпить.

— Верно.

Мы чокнулись.

— Ресту не говори, — попросил колдун, лукаво кивая на проходящую мимо «эльфийку», — первый опыт как-никак, если лопнет…

Я представила и облилась вином.

На рассвете, плавно перетекающем в полдень, мы безо всякого восторга постигли древнюю житейскую мудрость: даже самое лучшее вино, выпитое в больших количествах, поутру оборачивается жесточайшим похмельем. Вереса, предусмотрительно хлебнувшего на сон грядущий какого-то эликсира и после побудки первым делом жизнерадостно осведомившегося, что на завтрак, чуть не побили.

Что еще «веселее», проснулись мы в одной комнате — я и мелкая в одной кровати, Рест с мастером — в другой, валетом, а на Мрака я вообще наступила, вставая. Причем как они оказались в наших с Виррой апартаментах, ни мы, ни они не помнили, ибо добирались до постелей, не зажигая света, зигзагами (а кое-кто и ползком). Ругаться на них было бесполезно, выгонять — поздно, тем более что служанка, решив, что так оно и было задумано, принесла сюда все тазики для умывания и подносы с едой.

— О высокородный повелитель стихий, сотрясающий горы и обращающий вспять реки, не мог бы ты оказать мне небольшую услугу… — спросонья привычно завелась я, обращаясь к Вересу.

Изумленная тишина взорвалась диким хохотом. Вирра вообще повалилась на кровать, дрыгая ногами. Сконфуженно фыркнув, я отбросила одеяло и сама пошла за своими сапогами, невесть почему ровнехонько стоявшими возле кровати колдуна. Хорошо хоть мои штаны на ее спинке не висели!

— Одни убытки от этих эльфов. — Дракон, стоя напротив зеркала, мрачно разглядывал и ощупывал здоровенный синяк под глазом. Такого богатства оттенков я ни у одной сливы не видела.

— Угораздило же тебя при всём разнообразии выбора соблазниться настоящей эльфийкой, — неискренне посетовал Верес.

— Но я соблазнился ею, а не тем кривоносым типом, который без предупреждения врезал мне в глаз! — с праведным негодованием возразил дракон, то одной, то другой стороной прикладывая к синяку толстую серебряную монету. Я наблюдала за этим процессом с внутренним содроганием. Подбрасывать на ладони можно и раскаленный уголек, но стиснуть его в кулаке или прижать к лицу… бррр.

— Если бы ты не назвал его «кривоносым», возможно, отделался бы устным замечанием, — со смешком предположила я, будучи свидетельницей бурного распада любовного треугольника. — Очень даже симпатичный нос у него был, с легкой горбинкой.

— И он тебе понравился?! — Дракон аж выронил серебрушку и полез за ней под стол, с оглядкой на Вирру, только шипя от распирающих его выражений. — О, боги, неужели такая ерунда способна очаровать женщину?! Какой кошмар — ум, доблесть, сила и красота уже не в счет — достаточно кривого носа!

— Видишь ли, Мрак, — снисходительно заметила я, переплетая косу перед освободившимся зеркалом, — из всего вышеперечисленного у него, в отличие от тебя, имеется хотя бы нос. Потому-то ты вчера и пролетел, как… дракон над Оркрастом.

— А что для тебя главное в мужчине, Шел? — неожиданно поинтересовался Верес.

— Запах, — без колебаний ответила я, не став язвить про печень и мозговые косточки.

— Это как? — озадачился дракон. — Если чесночку пожует — уже не в твоем вкусе?

— Чесночок я и сама люблю. — Я мужественно изучила содержимое подноса, ограничившись стаканом воды и яблоком. — Но учитывая, что в темноте все мужчины, как и кошки, серы, ориентироваться стоит не на внешность, а на запах.

— И каким же он должен быть? — Мрак украдкой понюхал себя под мышкой и, кажется, начал догадываться, почему эльфийка его отшила.

— Родным, — забывшись, мечтательно протянула я. — Любимым. Чтобы после уткнуться носом, обнять и заснуть… а не брезгливо бежать к лохани с водой.

— После чего? — немедленно потребовала уточнений Вирра.

Я, опомнившись, щелкнула ее по чересчур любопытному носу.

— Вырастешь — сама понюхаешь. Узнаешь то есть.

— Ха! — пренебрежительно пискнула малявка, собираясь доказать мне, что не такая уж она и мелкая для подобных разговоров, но вместо этого удивленно округлила глаза, сморщилась и чихнула — тоненько, как котенок на солнце. Верес умиленно потянулся погладить ее по так и напрашивающимся на ласку кучеряшкам, но Вирра привычно увернулась. Кажется, девочка вообще не любила, когда к ней прикасаются, сжимаясь и цепенея под чужой рукой. Да и сама предпочитала держаться рядышком, но на расстоянии хотя бы пяди, словно невзначай отодвигаясь, если я пыталась подсесть поближе.

— Вирра, что-то не так? — напрямую спросил Верес. — Ты меня боишься?

— Нет. — Девочка поколебалась и добавила: — Ты хороший… вы все хорошие, хоть и ссоритесь… просто я плохая.