Верный слуга Алексея Михайловича. Две жизни Симеона Полоцкого

Так по всей России твердой карающей рукой были установлены правила, которые сформулировали Большой Московский собор и творение Симеона Полоцкого «Жезл правления». Алексей Михайлович обнажил «меч материальный», издав несколько указов, по которым воеводам предписывалось разыскивать раскольников и подвергать их «царским сиречь казнениям по градским законам».

Повествуя о полемическом даре Симеона Полоцкого, мы должны упомянуть об одном важном, но малоизвестном событии, участником которого стал игумен Заиконоспасского монастыря.

Летом 1671 года после долгих скитаний по европейским странам и преследования турецких властей в Москве объявился молдавский дворянин Николай Милеску (Спафарий) [63]. Был ли зачислен Спафарий в разряд «возмутителей спокойствия» Османской империи, неизвестно, но то, что сей муж отличался завидной ученостью, сомнению не подлежит. Его имя было известно во всем христианском мире. В Москве Спафарий предложил свои услуги боярину А.С. Матвееву, человеку с передовым складом мышления, возглавлявшему Посольский приказ. Судя по всему, молдаванин-полиглот пришелся ко двору. 14 декабря 1671 года был издан именной царский указ, по которому молдаванин получил место главного переводчика «с греческого и волошского языков».

Но прежде чем Спафарий обрел почетное и хлебное место, ему предстояло испытание на крепость веры. Экзаменовали ученого, неважно владевшего в то время русским языком, «преосвященный Паисий Лигарид, митрополит Газский, иеромонах Епифаний (Славинецкий), иеромонах Симеон».

Беседа православных служителей после нескольких взаимных уважительных приветствий переросла в жаркий диспут, где первую скрипку играл Симеон Полоцкий, задавая вопросы и испытывая Н. Спафария на крепость христианской веры. Не прекращался богословский спор даже во время трапезы и закончился тем, что каждый из спорщиков остался при своем мнении: «Не вся может человек знати…» Судя по записи беседы, именно Симеон Полоцкий довел Н. Спафария каверзными вопросами до изнеможения, ибо под конец ученый заявил: «Довольно ми есть глаголити, глава ми изнемогает».

ГЛАВА IX.

ИГУМЕН МОНАСТЫРЯ ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕГО СПАСА

Дочь боярина Ильи Даниловича Милославского Мария была сосватана государю Алексею Михайловичу по тогдашней традиции — из девиц, собранных со всех концов России. Выбор невесты и заведомо удачное сватовство устроил боярин Борис Иванович Морозов, который воспитывал царевича с пяти лет.

Едва отгремели свадебные торжества, как молодожены Алексей Михайлович и Мария Ильинична оказались на пиршестве по случаю венчания дядьки Бориса Ивановича Морозова и родной сестры Марии, Анны Ильиничны. Это был явный брак по расчету — Милославские и Морозовы составили мощную дворцовую партию, соперничество с которой было безнадежным. В подтверждение сказанного приведем характеристику, данную Б.И. Морозову современником: «Всесильный царский любимец боярин Морозов при всем своем государственном уме и незаурядной образованности был подвержен соблазну неусыпного стяжания… [Его] жадность к золоту была так сильна, как обыкновенно жажда пить».

В браке Алексея Михайловича и новоиспеченной царицы Марии Ильиничны царили любовь, взаимное уважение и согласие, хотя супруга была старше мужа на четыре года. Симеон Полоцкий лицезрел царицу такой:

Столп, иже тягость нашу всю держаше,

и во печалех сердце утвержаше,столп всего царства, твердь всея державы,помощь данная нам от царя славы.<...>

О здравстве нашем, не тако о себе,бе помощница во всякой потребе.Помощь в советех и во правлении,изряднее же в души спасении.