Верный слуга Алексея Михайловича. Две жизни Симеона Полоцкого

Пройдут годы, и в решение судьбы Никона, жизнь которого клонилась к закату, вновь вмешается Симеон Полоцкий, который ходатайствовал об облегчении участи бывшего верховного пастыря России. Случилось такое уже после кончины Алексея Михайловича. Воспитанник игумена Симеона, новоиспеченный царь Федор Алексеевич в просьбе своего учителя не отказал. Вот ведь в какой противоречивый клубок сплелись взаимоотношения монаха Симеона и патриарха Никона, распутать который смогло лишь время.

Итак, политическая благонадежность и личная преданность Симеона Полоцкого государям российским нами установлена. Остается добавить, что ровесник государя Алексея Михайловича величал себя не иначе как «нижайшим рабом пресветлого царского величества». Сам же правитель России предстает в стихах Симеона Полоцкого как «отец всех холопов», а по уходе из жизни — «гражданином небесным».

Примечательно, что образчики подписей Симеона Полоцкого благополучно перекочевали в века восемнадцатый и девятнадцатый, однако сам просветитель видел свое служение не в «идолопоклонстве» правителям России (хотя упреков по этому поводу было предостаточно), а в посильном наставлении их на труды праведные во благо Отечества, на сохранение и преумножение душевных качеств, которыми, без сомнения, обладал Тишайший. Но только ли государь?!

Господь был явно несправедлив к нему. Сыновья царя Алексей и Федор переняли от отца многие качества, а Симеон Полоцкий умело и тактично развил в юношах задатки любомудрия и творческие дарования. Подлинной душевной драмой для наставника стал неожиданный уход из жизни царевича Алексея, а уж о кончине Алексея Михайловича не приходится говорить. Россия в правление Тишайшего без спешки и надрыва превратилась в одно из влиятельных государств Европы, получила долгожданную передышку в бесконечных войнах и без оглядки на прошлое смело могла решать задачи внутреннего обустройства. И потому борьба с невежеством и бескультурьем выступила на первый план.

С чего она начиналась? Одно из энциклопедических определений относит правление Алексея Михайловича ко «времени активизации культурно-религиозной жизни России». Когда церковную жизнь будоражили борьба с расколом и с гордыней патриарха Никона, в Кремле вокруг царского духовника, протопопа Благовещенского собора Стефана Вонифатьева, сложился кружок «боголюбцев», или «духовная братия», которая поставила своей задачей искоренение суеверий, сплошь и рядом бытовавших в России, и «научение православным, паче же детям сущим».

«Аз, буки, веди…» — начальные буквы книги, открывавшие чадам российским безбрежное море знаний.

Значение «Букваря» Симеона Полоцкого переоценить невозможно. Он — хранитель величайшей просветительской традиции, заложенной его предшественниками. Его «Азбука», окончательный вариант которой появился в 1679 году, стала вровень с хлебом насущным для российской детворы.

«Азбука» стала первой книгой, выпущенной Верхней типографией Симеона Полоцкого. С ее создания печатное дело перестало быть только уделом церкви. Не случайно, что чрезмерная самостоятельность Симеона Полоцкого в выборе пути, по которому при Петре Первом пошла Россия, вызывала неприятие патриарха Иоакима, который намеревался установить жесткий контроль над книгопечатанием на территории Великой, Малой и Белой Руси. Но Симеон Полоцкий, предвидя такое, заранее заручился поддержкой государей: Алексею Михайловичу он сумел внушить идею создания частной, то есть царской, печатни. Федор Алексеевич осуществил его план. Но в 1690 году патриарх Иоаким на Большом Московском соборе не оставил от этого плана камня на камне.

Вот что заявил верховный пастырь: «Толико тот Симеон освоеволився и дерзне за некиим (курсив мой. — Б. К.) попущением яко и печатным тиснением некие свои книги издати… Мы же прежде типарского издания тех книг ниже прочитахом, ниже либо видихом, но яже благословление, но ниже изволение наше быть».

Для какой цели Симеон Полоцкий пошел на такое ухищрение, которое в глазах патриарха продолжало вызывать неизменное раздражение даже после кончины своевольного издателя? Почему настоятель Заиконо-спасского монастыря не отправился к Иоакиму на поклон, как это делал при Иоасафе и Питириме? Только ли личная неприязнь стала тому причиной, пробежав черной кошкой между иеромонахом и патриархом Русской православной церкви? Симеон Полоцкий в своих воззрениях опережал время, чувствовал его ритм, стремился вырвать знать и духовенство из тенет зашоренности, обращался к народу с проповедями, открывавшими неизведанные горизонты. И сущей бедой так называемых грекофилов и латинистов было то, что шли они друг на друга с открытым забралом и не желали прислушаться к доводам, преследовавшим к тому же общую цель — служение православию и просвещению.